нашей родной милиции.
Когда меня принимают за работника милиции, грех не воспользоваться. Но выдавать себя за должностное лицо – мошенничество. Особенно при данных обстоятельствах, после разговора с главбухшей. Так что пришлось представиться и вручить визитку. Николай Георгиевич артистично изобразил разочарование.
– Такая милая дама, и частный сыщик! Зачем вам это надо? Танечка, я вас умоляю, бросьте вы эту гнусную работу, неужели же вы, с вашим-то умом и талантом, не сможете устроиться приличней?
Интересно, что он имел в виду под умом и талантом? Или за сорок секунд знакомства сумел проникнуть в потаенные глубины моего подсознания? Боюсь, все здесь было гораздо примитивнее.
С трудом остановив поток пошлых комплиментов, я попыталась втолковать ему, что интересуюсь не его мужскими достоинствами, а неожиданной смертью его коммерческого директора вообще и финансовыми документами в частности. Удавалось мне это слабо. Ну никак не укладывалось в плешивой его голове, что молодая женщина может предпочесть его ухаживаниям разговоры про какие-то скучные документы. Господи, да кто же его директором в фирму взял, ему же только в зоопарке сторожем при павлинах работать! Чтобы они не зазнавались слишком.
Впрочем, наш тет-а-тет длился недолго. Шарахнулась о стенку распахнутая дверь, и в кабинет влетела разъяренная Елена Викторовна.
– Послушайте, вы! Я же вам ясно сказала, чтобы вы покинули офис! – орать она начала без предварительной подготовки и сразу во всю мощь своего голоса, а он оказался нехилым. Очень ей это не шло, весь лоск слетел, и теперь главный бухгалтер выглядела довольно рыхлой, вульгарной и визгливой бабой. – Вы что, думаете, на вас управы нет? Да один мой звонок – и вас лицензии в течение часа лишат! Посадят! Можете не сомневаться, влиятельных друзей у нас достаточно!
– Ну-ну-ну, Елена Викторовна, зачем вы так, – довольно безуспешно попытался утихомирить ее шеф. – Танечка ничего плохого в виду не имела…
– Она не имела? – возмущенно всплеснула руками Елена Викторовна. – Да она клеветница! Да, да, моя милая, то, что вы мне сейчас говорили, это все клевета! Вы что думаете, вы будете Павла Артемьевича черт знает в чем обвинять, а я буду молчать? Не пройдет, не надейтесь! – ругаться, соблюдая грамматические правила обращения к малознакомым людям, показалось ей слишком сложным и малоэффективным, и она перешла на «ты»: – Есть, есть люди! Они тебя в бараний рог скрутят, ты еще пожалеешь, что в это дело ввязалась!
Мне надоели ее вопли, тем более что ничего интересного, кроме бессвязных угроз, я не слышала. Перебивать человека, конечно, невежливо, но не ждать же, пока она выдохнется. Судя по габаритам, пару в этой даме было еще минут на двадцать.
– Не сомневаюсь, – вежливо, но решительно вступила я в разговор, – что у вас достаточно знакомых, которым захочется скрутить меня. Но вы забываете, что я тоже не новичок в своем деле и у меня тоже знакомые имеются. И у них