rel="nofollow" href="#note_41" type="note">41. Но мне очень часто не хочется совершать хорошие поступки, а вместе с тем, любить хочется. Почему так?
Митрополит Антоний Сурожский, изъясняя заповедь "люби ближнего, как самого себя", раскрывает глубокий смысл понимания своей личности, которая в себе скрывает и тёмную и светлую сторону. И исходя из такого понимания он пытается сформулировать принцип благочестивой любви к себе:
"Любить себя" не значит исполнять или потакать всему, что только "хочется": мне хочется лёгкой жизни, удовольствий, хочется того или другого. Это самое поверхностное "Я". А полюби того глубинного человека, который есть икона Христа, образ. В тебе живёт образ Христов – так его полюби и его защити от того поверхностного, жадного, мелкого человека, которым ты являешься на другой плоскости. Полюби вот этого человека. И когда ты его полюбишь, когда для тебя эта икона станет драгоценнейшей, тогда ты сможешь, с одной стороны, с глубокой болью обнаружить, как некоторые свойства или черты твоей личности эту икону уродуют, портят, оскверняют. И с другой стороны, поняв это, ты сможешь смотреть на других людей совершенно другими глазами. Ты увидишь в них две вещи сразу: и икону, и раненность этой иконы, тогда как мы, большей частью, видим только изуродованность и забываем, что за ней – икона. И к этой иконе мы должны относиться бережно, с такой любовью, так нежно и благоговейно, именно потому, что она осквернена, и испорчена, и ранена; это одно"42.
Аристотель ещё ранее заметил эту особенность нашего устроения и назвал страстные порывы низшей частью души, а благочестивые – высшей43. В своей книге "Этика" он утверждает, что влечение к прекрасному, соединённое с рассуждением – это и есть добродетель, и такое стремление достойное похвалы. По Аристотелю добродетельный человек больше всего наслаждается практикой рационального различения и выбора добра и зла, и поэтому в нем гармонично сочетаются разум и страсть. Счастьем же Аристотель называет деятельность сообразно добродетели. Он говорит: "Поскольку высшее благо – это счастье, и оно – цель, а совершенная цель – в деятельности, то, живя добродетельно, мы можем быть счастливы и обладать высшим благом"44.
Но далее Аристотель замечает, поскольку счастье – это совершенное благо и цель, оно будет уделом совершенного, не ребёнка, а взрослого человека, который достиг совершенства в познании. Ведь счастье – это не просто знание того, как хорошо жить, а в первую очередь – деятельность сообразно добродетели. И мы не согласимся назвать счастливым человека, проспавшего всю жизнь – именно потому, что в этом случае он живёт, но не живёт сообразно добродетели, т. е. не действует.
Из такого понимания следует, что "дети умом" нуждаются в законе:
"Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твёрдая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла" (Евр.5:13-14).
Доводы и обучение не на всех имеют силу, но необходимо,