ведомстве проверяют всех поступающих на работу сотрудников на предмет судимости…
– Этого нет.
– Алкоголизма и наркомании.
– Тоже не ко мне.
– Прочих нехороших излишеств.
– Тогда я не пройду по конкурсу, потому что я очень люблю помечтать.
– Страшный грех, – согласился Высоков. – Но я тоже люблю мечтать, однако мне это не помешало…
Включился селектор, и женский голос произнес:
– Владимир Васильевич, если не трудно, зайдите в канцелярию и получите дело Качанова.
– Сейчас, – ответил Высоков, а когда селектор отключился, сказал Насте: – Ну все, надо работать. Вечерком созвонимся и поговорим.
– Обязательно, – сказала Настя, – я буду очень ждать вашего звонка.
Глава шестая
На следующее утро она дожидалась его у здания городского суда, как они и договорились накануне. Он постарался подъехать пораньше, но девушка уже стояла там, высматривая его автомобиль, щурясь от бьющего ей в лицо яркого майского солнца. В руках у Насти был маленький портфельчик, в котором она принесла свои документы, необходимые для приема на работу.
Они вошли в здание вместе с другими сотрудниками, и Высоков замечал восхищенные взгляды, которые бросали на его спутницу мужчины; обращали на девушку внимание и женщины, но смотрели как-то изучающе-недоуменно.
Настя сдавала документы, и сразу начались вопросы. Вы окончили Кишиневский университет? А где трудовая книжка? Так вы гражданка чего? Приднестровской Республики?..
Сотрудница отдела кадров посмотрела на Высокова.
– Но вы же знаете, что мы принимаем на работу только граждан Российской Федерации.
– Я думаю, что вопрос с гражданством можно решить быстро, – ответил он.
Сотрудница взяла другой документ.
– А это что?
– А это мое резюме. Я работала в адвокатской конторе Петреску – это один из самых известных в Румынии адвокатов, потом была полицейским переводчиком в Италии…
– Каким переводчиком?
– Я неправильно выразилась. В Италии пять разных полиций: государственная полиция, пеницитарная, корпус карабинеров, финансовая и лесной корпус. Меня приглашали в качестве переводчика, когда задерживали человека, не знающего итальянского, но говорящего по-русски. Чаще всего меня вызывала Polizia di Stato, то есть государственная… Но и с финансовой я сотрудничала часто.
– И много вам платили?
– Там почасовая оплата. А поскольку вызывали не каждый день… Но однажды я участвовала в двенадцатичасовом допросе и мне заплатили почти восемьсот евро.
– Ничего себе! – удивилась инспектор отдела кадров. – Так и разбогатеть недолго.
– Мне не удалось, потому что все ушло на операцию для мамы. Мы хотели делать операцию в России, но здесь… то есть в Москве, когда узнали, что мы не граждане, заломили такую цену, что в Италии оказалось дешевле.
– Здоровье, конечно, вещь очень дорогая, – вздохнула кадровичка, –