видел его лет двадцать назад, но не узнать стылый взгляд холодных серых глаз было невозможно.
– Сэр Ройн.
– Отец Бейтир.
Они поклонились друг другу.
«Однако сквозняки у них», – недовольно отметил магистр. Откуда-то заметно повеяло холодом. Впрочем, ощущение тут же прошло.
– Я рад, что вы снизошли к моей просьбе и приняли приглашение. – Сэр Ройн приглашающе махнул рукой, и оба священника начали неспешно подниматься по каменной лестнице.
«Смирение. То, что пуще гордыни. – Отец Бейтир слушал генерала, кивал, а слышал лишь резкое несоответствие благодарных слов и холодного, надменного голоса. – В этакой каменной глыбе – и ни одного ковра».
Он отдавал себе отчет в том, что просто придирается. Из одной только врожденной, переданной еще от предшественника неприязни к ордену Бича Божьего, искоренителям ереси и нечестивцев, врагам всего, что осмеливалось противиться Святому Огню. И все же легкое недовольство не отпускало, мешало настроиться на мирный благожелательный тон, успокоить собеседника, внушить доверие и… внимательно смотреть, слушать, запоминать. Не то чтобы в этом была необходимость. Но магистром в Белом Кресте мог стать лишь тот, кто всю жизнь умел смотреть и видеть. Увы, это порождало подозрительность, которую, впрочем, вполне можно было назвать предусмотрительностью, не больше.
Да. Простая предусмотрительность.
– Как я понял, сэр Ройн, вы до сих пор не сумели разрешить вашу проблему?
– Мы прилагаем все усилия. – Лицо генерала закаменело. Прокатились на скулах желваки. – Но… да. Вы правы, отец Бейтир.
– Рыцари Бича Божьего – военная мощь нашей церкви. Надежда всех Опаленных. Чего же хотите вы от нас, мирных, нищенствующих монахов, которые даже не знают толком, как держать в руках оружие?
Гот вздохнул. Опустил глаза, задержав взгляд на голой крышке простого деревянного стола:
– Нам нужен совет.
«Да неужели? – саркастически хмыкнул магистр. Хмыкнул, разумеется, про себя. – А давно ли вы обвиняли наш орден в ереси и отступлении от догм во имя неведомых – вам неведомых – целей?»
Он молчал, выжидающе глядя на собеседника. Когда-то медово-желтые, но поблекшие с возрастом глаза смотрели мягко и дружелюбно.
«Хочешь, чтобы я помог тебе, брат по Анласу? Чтобы спросил: какой совет вам нужен? Нет уж. Такой помощи ты от меня не дождешься. Давай, сэр рыцарь, говори сам. Ломай себя, как ломал моих мальчиков. Мальчики на Небесах. Им все равно. А мне нет. Я-то ведь живой еще… Еще живой…»
– Вы… вам многое известно, – выдавил наконец сэр Ройн. – Если мы – военная мощь Церкви, то вы, Белый Крест, – ее разум.
– Насколько я помню, генерал, вы всегда склонны были соглашаться с народной поговоркой «Сила есть – ума не надо». Не слышали? Ах, ну да, рыцари далеки от простонародья… В смирении своем далеки, разумеется.
Ройн выслушал его молча. Не поднимая глаз от столешницы. Казалось, еще немного, и дерево задымится под