«я» противится этому и, несмотря на все минусы, жаждет только одного. Быть хозяйкой самой себе.
Может, все дело в возрасте и жестком воспитании? В жажде свободы, которой у меня никогда не было? В таком случае рано или поздно мне надоест нынешний образ жизни. Я образумлюсь, начну снова следовать советам родителей.
Но не сейчас.
Злобно фыркнув, я набрала в ладони побольше ледяной воды и плеснула в лицо. Окончательно остыть это не помогло, но пыл все же умерило. Я устало надавила на переносицу, тяжело выдохнула. Подняла взгляд к зеркалу и сморщилась. На шее, там, где ее почти до хруста сжимал вампир, остался ярко-красный след. Думаю, уже завтра он начнет превращаться в хороший такой синяк, который еще не один день будет «радовать» взгляд и менять цвет – от насыщенного фиолетового до болезненного желтого.
Я перекинула длинные пряди волос через плечи так, чтобы они хоть немного закрывали шею. Розовые локоны картину нисколько не улучшили, и я раздосадованно покачала головой.
Если бы родители меня сейчас видели, их бы хватил удар. И дело даже не в волосах, которые я покрасила в первый же день своей свободы, не в одежде, что так разительно отличается от той, которую для меня всегда выбирали родные…
Додумать мысль я не успела. Чуткий слух уловил какой-то шум на лестничной площадке, и я мигом обратилась в оголенный нерв. Напряглась и затаила дыхание.
Мне не показалось. Звук раздался снова. Скребущий, почти неразличимый. Кто-то явно пытался быть незаметным, пока копошился у входной двери.
Вариант, что это могут быть соседи, даже не рассматривался. Думать, что шум за дверью – случайность, которая меня не касается, было бы преступным легкомыслием.
Еще несколько секунд я слушала, как кто-то дергает дверную ручку и пытается что-то засунуть в замочную скважину. Нервы звенели от напряжения, как натянутые до предела струны. Я больше не могла ждать, не собиралась бездействовать.
Взгляд метнулся под раковину, где обычно валялись хозяйственные инструменты, напоминая о незавершенном ремонте. Кисти, банки с краской, шпатели… Молоток.
Даже самые тихие звуки сейчас казались раскатами грома, и потому я до боли прикусила губу, когда пришлось чуть сдвинуть металлическое ведерко. Оно неприятно проскребло по полу, за что я себя тут же обругала, хотя этот звук уж точно не мог меня выдать.
Из ванной я выбиралась на цыпочках, обеими руками крепко сжимая увесистый инструмент. Расстояние до входной двери стало полосой препятствий, которую необходимо было пройти не быстро, а беззвучно. А это казалось почти невыполнимой задачей: скрипучие половицы, шорох шагов, да даже собственное дыхание осложняли путь. Страх тоже не играл на руку, ведь сомнений больше не оставалось – гость знает, что он нежеланный, и пытается проникнуть незаметно. Будь это моя соседка, давно бы уже вошла, а не копошилась со взломом замка.
До порога я добиралась целую вечность. И чем ближе оказывалась, тем громче и настойчивее казались попытки кого-то