чтобы меня грохнуть.
Беру фонарик, но пока не включаю его. На ощупь дохожу до лестницы и затихаю.
Прислушиваюсь.
Какой-то шорох на кухне. Кто-то, кто пробрался в дом – сейчас на кухне.
Мне повезло, что кухня за углом – потому я могу включить фонарик, сильно прикрыв его ладонью. Высвечиваю ступени, запоминаю метки, выключаю фонарик и быстро, но бесшумно, спускаюсь вниз.
Не вижу, чтобы на кухне играл фонарик. Значит, этот кто-то шарится в темноте, как и я.
СКРИП!
Проклятье! Половица подо мной скрипит и шум на кухне мгновенно затихает. Решаю не тянуть кота за хвост – тут же врубаю фонарь, направляю перед собой и щелкаю затвором.
Вот оно – вижу какую-то фигуру.
БАМ!
Стреляю.
Фигура падает на пол без единого звука.
Я высвечиваю фонариком теперь уже лучше, когда фигура не может убежать или накинуться на меня.
– Черт бы тебя подрал – рычу я, подойдя ближе и рассмотрев «гостя» – какого хрена ты сюда вернулась?
Лили держится за ногу. Пуля задела ее ногу лишь по касательной, но маленькие девочки типо нее любят устраивать трагедии из-за ничего. Коленку сдерет – больше крови будет.
– Обкрадываешь меня?! – догадываюсь я.
Мысль о том, что она собиралась забрать моей драгоценной еды, ввергает меня в ярость. Я хватаю ее за шкирку и тащу опять к заднему выходу. Но перед тем как захлопнуть дверь перед ее носом, шиплю:
– Увижу в своем доме или на своем участке еще раз – буду стрелять. Клянусь богом, я буду в тебя стрелять, черт тебя дери. Только попробуй здесь появиться хоть еще раз.
Она начинает безмолвно рыдать и что-то показывать мне на жестах, но я отмахиваюсь:
– Я не твоя нянька. Ничем не могу помочь, убирайся.
И захлопываю дверь. Закрываю на все замки.
Чертова девчонка. А если бы я прикрепил что погромче колокольчика? Она бы этим грохотом привлекла к моему дому внимание НОЧЬЮ.
Проклятье.
Может и стоит ее все-таки пристрелить. Пусть она и не из Них, но опасности от нее начинает исходить не меньше.
Но когда я открываю дверь в твердой уверенности, ее уже след простыл.
Сообразительная, когда надо..
Я захожу на кухню и открываю шкафчик, пока Лили протирает тряпкой стеклянную доску. Достаю две консервы и черствый кусок хлеба. В прошлый раз мы взяли 5 буханок. Но это было 3 недели назад. Самая первая – была такая свежая и мягкая, что описать с трудом можно. Зато эта.. едва ли Лили сможет ее порезать.
– Она покрошится – говорю ей, когда Лили уже вытягивает из подставки нож побольше.
Показывает пальцами:
– Нет, внутри она мягче.
– Поверь мне – я стучу хлебом по шкафчику и Лили смеется – видишь? Я же сказал. Не будем резать.
Первое время жизнь с Лили представлялась мне, как жизнь с Майком. Тоже ребенок, младше его всего на пару лет. Такой же геморройный. Но довольно скоро я понял, что Лили сильно отличается от Майка. Она веселее, проще – и что греха таить, намного