Ваш отец прислал узнать, спуститесь ли Вы к обеду?
Внезапный голос камеристки так грубо сдернул вуаль милых воспоминаний, что Исабель тихонько застонала…
– Передай отцу, что я прошу меня извинить! Очень болит голова, и я не выйду обедать. Ступай!
До котильона оставались еще контрданс и менуэт, в котором Исабель хотелось блеснуть перед капитаном – пусть Мигель со стороны увидит, как обворожительно она танцует! Для чего употребила небольшую хитрость, мимолетно намекнув преданному поклоннику Федерико, что в этом изысканном танце лишь он достоин чести составить ей пару. Уже осчастливленный Федерико вскинул голову, как арабский скакун, а дирижер вскинул палочку, дав несколько вступительных тактов, когда земля разверзлась под ее ногами и весь мир обрушился – в дверях залы появился французский посланник об руку с красавицей дочерью.
Лебедь ли белый поплыл по зеркальной глади среди черных галок, или у нее в глазах потемнело? Но в одно мгновение черноокая несравненная Исабель была забыта капитаном ради светлых локонов и голубых глаз Адели, чье имя так издевательски созвучно ее собственному. Как выдержала до конца бала, она помнила смутно, сквозь зеленоватый туман… Только чудом и последним усилием воли не лишилась чувств, во многом благодаря учтивой ловкости Федерико, скрывшего во время танцев ее состояние, близкое к обмороку. Конечно, он все понял, но странно – не радовался ее унижению, видно и вправду очень любил. Исабель хотела сразу покинуть бал, но отец, поддержав под локоть, сказал предостерегающе: " Элисия! Вытерпи еще один день." Он всегда называл ее вторым именем, если видел, что дочь намеревается совершить неподобающий их положению поступок. Прежде всего – хранить фамильную честь! Усмирив свое кровоточащее сердце… Нельзя даже искоса взглянуть, как страстно капитан целует руку субтильной француженке, подсаживая ее в карету и многозначительно прощаясь до завтра.
Оперная дива выводила безутешные рулады над распростертым телом возлюбленного, заколотого злодеем. "Федерико, а Вы могли бы ради меня… убить?" – Исабель пристально взглянула на горделивый профиль кабальеро, особенно выразительный на фоне освещенной сцены. Чуть помедлив, он произнес глухо: "На дуэли – без сомнения." И она остро почувствовала, что верный Федерико уязвлен ее откровенным вопросом. Ах, как глупо получилось!
"Не хмурьтесь так трагически! Я ведь пошутила." – Исабель ласково улыбнулась, слегка тронув обшлаг его рукава. Но кажется, он заметил, что ее рука предательски дрогнула, разоблачая горькую тайну сердца. Ей мучительно хотелось обернуться на ложу губернатора, где сидели те двое… О, изуверская смертельная пытка! Но она все выдержит, не посрамит их достоинства, у отца нет причин волноваться. Исабель скорее умерла бы, чем дала еще один повод для насмешек. Она видела, что десятки любопытствующих глаз, удвоенных лорнетами, поблескивают в полутьме театральной залы, ища развлечений.
"Скорей бы все разъехались!" –