про Алину узнал. Надо хорошенько все переварить и обдумать. Как говорится, переспать с этой мыслью…
Оставался непрочитанным последний рассказ, Павел снова ткнулся носом в экран. Этот сюжет был ему неизвестен. Что-то про юношеские амурные переживания-расставания и вымученное объяснение с девушкой. Но тут у Ирки был явный прокол, сразу ясно, что писал не мужчина. Обычно наш брат норовит исчезнуть по-английски и терпеть не может подобных душещипательных разговоров. Это чисто их, женские штучки… А вот героя-супермена, от лица которого велось повествование, Павел не узнал, как ни старался. Возможно, тот парень вымышлен? Но вряд ли – слишком уж правдоподобен, и с такими, буквально осязаемыми подробностями… Павел аж зубами скрипнул. Скорее всего, супермен был притащен откуда-то по воле автора. Зато девушка оказалась до боли знакома, хоть и переименована в Марину. Конечно, это его Ирка. А вот и он сам, даже имя ему не потрудилась изменить. Но уж поехидничала над ним по полной… Позорище-е! Стало быть, таким лохом он ей видится? Кровь жарко ухнула в голову… И выходит, что сама Ирка в те времена крутила шуры-муры с неотразимым мистером Икс? Но там ей счастья не обломилось, и она решила взамен прибрать его, ничего не подозревающего Пашку. А он лопух, уши развесил, типа свадьба-женитьба… Очень похоже. Но и удивительно… Оказывается, что из-за кого-то другого, Ирка раньше тоже умела страдать, как человек?
Павел внезапно почувствовал странную опустошенность, будто сердце вместе с желудком зависли в мучительной невесомости и могли вот-вот оборваться… То ли затошнило, то ли правда, сердце… Он бессильно поплелся в ванную, кое-как почистил зубы. Исподлобья тупо посмотрел на себя в зеркало, взгляд фокусировался с трудом. И-ди-от! Хотя не случилось никакого открытия. Разве он не знал, что Ирка первостатейная врунья? Сколько раз сам поражался, да что греха таить – восхищался, когда эти художества его не касались. И все же… Некоторые полузабытые, смутные моменты вдруг ожили с беспощадной и высокоточной объективностью. Он болезненно замычал… Слабонервный стал, как обморочная барышня. Видно, чувствительных алининых стихов слишком перечитал. А все от дурного любопытства. Одно сейчас утешает, что сын Митька – его вылитая копия. Павел с отвращением плеснул в лицо холодной водой. И глядя в никуда, мимо Иркиного удивленного " ты чего вдруг?", молча рухнул в кровать, натянув до макушки одеяло. Засыпать он мог и под включенный телевизор. Такая счастливая способность.
Недоуменно слушая расстроенный голос в телефоне, Вика с трудом пыталась осознать слова Ириши. "Вот такие дела, Викуль… Как видишь, и на старуху бывает проруха. Пока я изощрялась в комплиментах вашей Алине, Пашка вдруг из дома намылился уходить. И главное – сразу разводиться собирается. Ничего, мол, нас теперь не держит, ты на меня не обращаешь внимания, и понес по кочкам… Я, видишь ли, такая-сякая бесчувственная. А кто-то, значит, нежно расчувствовался и на него внимание обратил? Сначала подумала: ничего, обойдется