сложно было назвать, а на оставшуюся монетку взял чечевицы, зелени и соли. Теперь от голода не умру.
Не умереть бы от чего другого… Не то, чтобы я верил в проклятия, но ведь и в призраков, и в магию не верил до поры до времени. В обжитый дом возвращаться не хотелось. Все-таки он вряд ли когда-то станет окончательно моим, но и выбора не было. Для верности заглянул еще в пару лавчонок, убедился, что там работы нет, и все-таки зашагал к окраинам. Уже шел по пустынным улицам, когда вокруг всколыхнулся воздух. Что это было? Остановился, оглянулся. Посреди жаркого летнего дня вдруг стало так холодно, что застучал зубами. Липкие коготки ужаса коснулись спины. Захотелось бежать так быстро, как смогу, и запереть хлипкую дверь моего убежища. Может, и стоило бы побежать, только вместо этого замер, разглядывая пространство перед собой. А когда из пустоты услышал рык огромного зверя, понял, что и шага сделать не смогу.
Кто бы ни был передо мной, он тоже остановился. Казалось, ощущаю чужое дыхание: вдох, выдох. И сам дышал в такт. А затем вдруг послышался цокот когтей по мостовой. Он постепенно удалялся, и я остался один.
С кем бы я ни встретился, оно ушло. Почему-то не пожелало пообедать мною. На дрожащих ногах я едва добрался до дома, заперся на засов, упал на кровать и укрылся с головой покрывалом, даже не разобрав покупки. Меня трясло долго. Подкидывало над кроватью, душило. И лишь ближе к вечеру удалось взять себя в руки. Зажег светильник, чтобы не оставаться в полумраке, и принялся за приготовление ужина. Это отвлекало. Правда, все ножи в моем распоряжении были тупыми, и мясо я кромсал, пока совсем не стемнело. Еще дольше оно варилось, и мой поздний ужин был готов лишь к полуночи. Зато засыпал сытым. Был уверен, что просплю до самого утра, однако когда открыл глаза, все еще было темно. А главное – снова ощущалось чужое присутствие.
Нет, это не было существо с улицы. Я поднялся и вышел в общую комнату. Привычно пусто, только лучи лунного света, льющегося сквозь окно, чертили узоры на полу. Но я был не один, готов поклясться.
– Кто ты? – замирая от страха, спросил у пустоты. – Покажись.
Тишина…
– Покажись, слышишь?
Что-то скрипнуло, но это, скорее, был ветер.
– Ты испугаешься, – вдруг прозвучал детский голосок. – И убежишь, а ты мне нравишься.
– Не убегу, – пообещал невидимке.
– Хорошо, – вздохнул мой собеседник, и посреди комнаты проявился белый силуэт. Ребенок. Девочка лет восьми, в пышном платьице, аккуратных туфельках, с лентой в волосах. Конечно, мертвая.
– Здравствуй, – помахала мне ладошкой.
– Здравствуй.
Надо же, начал привыкать. Даже страх исчез.
– Как тебя зовут? – поинтересовалась моя соседка.
– Зардан, – ответил я. – А тебя?
– Молли.
– Это твой дом?
Молли отрицательно качнула головой.
– Нет, моего дома не осталось, – сказала она. – Он был на соседней улице, но его сожгли. Поэтому я не привязана к месту, только не могу выйти за границы