объяснять тебе, в каком напряжении я постоянно нахожусь. И не избавлюсь от него, пока не окажусь дома.
– Хорошо, Майкл, но позволь кое-что уточнить. Ты все время говоришь о возвращении домой. Но что для тебя означает это слово – «домой»? У тебя же там никого не осталось.
– И все-таки мой дом именно там. – Он засмеялся. – Я прожил в изгнании слишком долго. И осознал это еще до несчастного случая. Странно, но буквально накануне утром я проснулся и вдруг вспомнил о родном доме, о том, как мы всей семьей ехали в машине по берегу залива; я почти физически ощутил удивительное тепло того вечера и воочию увидел великолепный закат солнца…
– Ты сможешь обойтись без спиртного, когда уедешь отсюда?
Майкл с притворным вздохом одарил Роуан одной из своих неотразимых улыбок – в прошлом такая улыбка срабатывала безошибочно – и подмигнул:
– Желаете услышать ирландскую трепотню, леди, или сказать вам правду?
– Майкл…
В ее голосе прозвучало не порицание – скорее в нем слышалось разочарование.
– Знаю, знаю, – сказал Майкл. – Все, что ты говоришь, правильно. Ты даже не представляешь, как много для меня сделала, вытащив из заточения и выслушав мои россказни. Я готов выполнить все, о чем ты ни попросишь…
– Расскажи мне поподробнее об этом доме.
Прежде чем начать, Майкл надолго задумался.
– Дом был построен в стиле греческого ренессанса. Ты знаешь, что это такое? Но он отличался от многих зданий, построенных в том же стиле. С фасада и с боков к нему примыкали террасы, настоящие новоорлеанские террасы. Трудно описывать такой дом тому, кто никогда не был в Новом Орлеане. Неужели тебе не показывали даже открытки с видами города?
Роуан покачала головой:
– Эта тема всегда оставалась для Элли закрытой.
– Роуан, но ведь это несправедливо, нечестно с ее стороны.
В ответ она лишь молча пожала плечами.
– Нет, в самом деле… – настаивал Майкл.
– Элли хотела верить, что я ее собственная дочь. И если я начинала задавать вопросы о моих настоящих родителях, она очень расстраивалась, полагая, что причиной тому недостаток ее любви. Все попытки переубедить ее ни к чему не привели.
Роуан глотнула кофе.
– Перед тем как лечь в больницу в последний раз, она сожгла все, что у нее хранилось в письменном столе. Я видела, как она бросала в этот камин фотографии, письма, какие-то документы. Тогда мне и в голову не пришло, что она уничтожает абсолютно все. Скорее даже я не особо задумывалась над этим. Элли знала, что больше сюда не вернется.
Роуан замолчала, потом налила кофе себе и Майклу и продолжила:
– После ее смерти я не смогла найти даже адрес ее родственников в Новом Орлеане. У ее поверенного тоже не оказалось никаких сведений. Она сказала ему, что порвала все связи с семьей и не хочет иметь с ней никаких контактов. Все свои деньги она завещала мне. И в то же время она ездила в Новый Орлеан. И регулярно туда звонила. Я никак не могла