договорились, ну спасибо вам – он пожал им руки и присел снова на стул. Мужчины ушли. Он погрузился в свои мысли и решил, что отца пока не надо в это во все посвящать. Вскоре пришла Катя.
– Леш, я все записала.
– Все? Нам здесь делать нечего? Ты прости мне нужно было отойти, я… – опять как-то замялся он.
– Все нормально, чего ты? Ты взволнованный какой-то… Леш.
– Я тут ты знаешь… – он опустил взгляд.
– Пошли кофейку попьем, тут недалеко, или просто по лесу пройдемся – предложила Катя.
– Да, пошли, пройдемся, но с пользой для дела, надо зайти в райадминистрацию…
– Зайдем, зайдем, и туда зайдем и сюда зайдем – она отвечала в шутку, подняла его с места и вывела из дома.
В здании администрации без труда узнали сантехника. Во всех остальных местах – тоже.
Анастасия Сергеевна. Мать двух маленьких детишек еще и признала в матери Алексея свою мачеху.
– Это та женщина, лицо которой было исписано ручкой этим горе–сантехником. Надо же – в доме побывал неизвестно кто, а мы пустили, – сказала она тогда Алексею.
– Анастасия Сергеевна, а кого-нибудь из этих мужчин узнаете?
– Папа!!! – она пристально взглянула на фото – да, папа! Это папа! – добавила потом уже с грустью.
С Катей он все-таки попрощался, был еще один дом, в который ему надо было зайти. Идея эта ему не доставляла удовольствия, но работа есть работа. Дела были личные и Кате, пожалуй, не стоило это все слушать. Здесь в этой деревне жил дядя Толя, мамин большой друг, он его помнит еще с тех пор, когда тот играл с ним в детстве, держа его на коленях и писал свою диссертацию, они уже давно не виделись, но мать часто о нем говорила. Они были очень большие друзья, поплакаться на жизнь, мать ездила всегда к нему, отца это бесило
– Ну, какая дружба между мужчиной и женщиной!? Ладно, хрен с ним, Вера, но ты посмотри каким глазами он на тебя смотрит! – как-то говорил отец.
– Сереж, ты мне не доверяешь?
– Вера! Вера! Вера! – тебе-то как раз доверяю! – пытался отец в чем-то убедить мать – А вот ему нет.
– Сереж!
После этого Сереж – он с ней соглашался. Недовольно кивая шел в другую комнату. Когда мать умерла, они вообще рассорились. Дядя Толя почему-то упрекнул в этом отца. Отец в ответ промолчал. Сын, конечно, принял сторону отца, но почему-то какая-то внутренняя симпатия в нем всегда была к этому человеку. Он был чуть выше среднего роста, сильный с выразительными чертами лица, свойственными уверенным в своей правоте людям. Седина, появившаяся у него лишь в пятидесяти годам, только украсила его. Он был женат, но вскоре развелся, заботился о своем сыне от первого брака. Отец все говорил матери – Тебя ждет! – имея ввиду причину развода, мать злилась, но правда всегда отцу прощала.
Дорога к дому была недолгой, улицы в поселке были маленькие. Дом дяди Толи стоял в самом конце поселка, за ним начиналась лесополоса.
Подойдя, он пару раз нажал на звонок, и, вскоре послышались шаги. Пока к нему кто-то шел Алексей осмотрелся: высокий забор из красного кирпича, огромные, казалось безмерные ворота цвета