Тьега, словно нищие за подаянием.
Когда бархатные сумерки опустились на Ильфесу, и ряды домов засветились разноцветными фонариками, с бумажными делами было, наконец, покончено. Приятели вышли за резные ворота, вдохнув прохладный вечерний воздух, и пошли вдоль усаженного пальмами парка, между кварталами зажиточных господ. Тьег передал Асавина аккуратно свернутую расписку:
– Вот. Сможешь снимать понемногу или одной суммой, здесь все оговорено. Мой личный счет, так что никто не задаст лишних вопросов.
Слегка помявшись, он смущенно продолжил:
– Мне очень жаль, все произошло по моей вине. Если бы мы вышли в окно и позвали стражу, ты не ввязался бы в эти неприятности. Деньги не искупят моего долга перед тобой. Если у тебя все—таки возникнут проблемы с законом и этой суммы будет недостаточно, чтобы покрыть все издержки, ты всегда можешь обратиться ко мне.
Асавин усмехнулся. Какой же он все—таки еще молодой и наивный мальчик, хоть и богатей.
– Разумеется, обращусь, если буду знать, к кому, – он протянул парню ладонь для рукопожатия.
Тьег тотчас уцепился в нее и энергично затряс.
– Конечно! Прошу прощения… Обрадан. Тьег Обрадан, к твоим услугам. Двери Лазурного Поместья открыты для тебя, Асавин. А теперь… мне надо бежать, я и так пропал на сутки.
Он растворился в тени парка, оставив блондина в смешанных чувствах. Обрадан! Это было совершенно невозможно, но все же… В свете ближайшего фонарика, понукаемый лаем сторожевого пса, он развернул врученный ему свиток и проверил подпись с печатью. На него смотрел ощерившийся коронованный грифон, держащий в лапах еще один венец. Герб Священной Империи. Тьег Обрадан – не просто дворянин, а член императорской семьи. Это было волнительное открытие, невероятная возможность, которой можно было бы воспользоваться в будущем… А может и невероятная опасность, вроде сегодняшней стычки с матросами.
Вспомнив изрубленных акул, Асавин нахмурился. Покой в Медном и Угольном портах последние годы держался на хрупком мире между людьми и морским народом, соседствующим на одной земле уже больше двадцати лет. Сейчас же Асавин предчувствовал все нарастающую волну беспокойства. Скоро миру настанет конец. Две убитые акулы – это не так уж и страшно. Полосатые сами горазды пускать друг другу кровь. Страшнее морская горячка, ведь всем известно, что она возникает у тех, кто ест мясо рыболицых, стремясь заполучить их небывалую силу… А такого акулы точно не спустят.
***
Ондатра не любил Угольный порт и этот пляж, покрытый мусором и мелкой галькой. От мутной воды шел запах нечистот и тухлятины, его чувствительный нос улавливал в этой какофонии оттенки гниющей человеческой плоти. Плавать в такой грязи было все равно что в коллекторе, поэтому Ондатра прохаживался по берегу, превозмогая жару. Да, в Ильфесе было чересчур много солнца. Он слышал, что южнее есть еще более жаркие края, целые океаны песка без капли влаги, и ему было сложно представить подобный мир.
В Нерсо, откуда Ондатра прибыл месяц назад,