.

расшнурует.

      Я отдал куртку, и она, переступая длинными ногами через баулы, как цапля на охоте, пошла в прихожую.

      Вернулась Беда сильно повеселевшая и без соплей.

      – Ну и как? – она потрясла у меня перед носом вонючей бутылкой с мешком и наперстком. Я вспомнил, что когда началась эвакуация, я, одеваясь, сунул бутылку в безразмерный карман.

      – Что – как?! Ты обшмонала мои карманы?

      – Ага! – она так интенсивно кивнула, что очки чуть не свалились с ее носа. Беда подхватила их мизинцем и уставилась на меня весело, как Питров на допросе.

      – Ага, ага! Искала любовные письма, а нашла «ракету»! Ты балуешься ганджубасом?

      – Я балуюсь педагогикой. Давай, объясняй, что это такое и с чем это едят.

      – Сейчас! – она бросила бутылку на свободный угол стола и снова умчалась в коридор, перескакивая через тюки. Я услышал, как хлопнула входная дверь.

      Пришла она быстро, я едва успел споить Рону свой сладкий чай.

      – Значит так, – она вертела в руках маленькие бумажные пакетики. – Это – «ракета». – Она потрясла у меня перед носом вонючей бутылкой. – Это – боеголовка. – Она пальцем ткнула в наперсток, вставленный в горлышко. – Это – ганджубас! – Она потрясла бумажными пакетиками у себя над головой, будто угрожая высшим силам за мою непонятливость и тупость. – Ганджубас!

      – В каком смысле?

      – План!

      – Чего?

      – Не придуривайся!

      – Не выделывайся!

      – Каннабис сатива! План, трава, марихуана, анаша, блин! Ганджубас – по-цыгански! Ты что, только что из пансиона благородных девиц?!

      – Откуда в твоем доме наркотики?!! – заорал я так, что посуда зазвенела.

      – О, господи! – она заткнула уши руками. – Наркотик! Детская забава. Привыкание не больше, чем к шоколаду! И не в моем доме, я у Сереги-массажиста, соседа, стрельнула. Сам же попросил-наехал: как это работает, с чем это едят?!

      – В мои времена у соседей стреляли соль...

      – Твои времена прошли, ты прокис, устарел, покрылся плесенью. Пол-Европы признало: конопля – двигатель культуры. Очень скоро она заменит человечеству еду, лекарство, топливо, одежду, жилье и книги! Ты отстал! Наркотик!

      Я подавился возмущением и стал смотреть, как она засыпает траву в наперсток и поджигает ее. Заправским жестом босой ноги она наступила на веревку, привязанную к мешку, и потянула бутылку вверх. Со смачным чпоком бутылка наполнилась дымом.

      – На, глотни, – протянула она агрегат.

      – Ты что, сдурела?!

      Она ртом запечатала горлышко и вдохнула дым. Пакет со звонким треском втянулся обратно в бутылку.

      – Эй! – крикнул я. – И частенько ты этим занимаешься?!!

      – Второй раз. Грех такую шикарную «ракету» не опробовать! – Беда снова сыпанула травы в наперсток и чиркнула зажигалкой. – Зажигалочку лучше использовать марки «Федор», видишь, эта дрянь «Крикет» плавится. И все другие плавятся. А «Федор» делают в Голландии, а там ганджубас любят, уважают и не преследуют.

      – Это наркотик! – я треснул кулаком по столу. – Садить за это надо!

      –