орал какой-то мужик.
На улице появились импровизированные столы из старых ящиков, добытых из мусорных контейнеров. На ящики народ стал щедро метать из прихваченных сумок разносолы. Я просто диву дался, сколько продуктов успели прихватить с собой паникующие граждане: консервы, баночки с соленьями, баночки с вареньями, рыбу, много вяленой рыбы, кастрюльки дымящиеся, видимо, только что сорванные с плиты. Тетка, прихватившая поварешку, оказалась нарасхват. И конечно, спиртное. Спиртного было много, больше чем рыбы. От домашней настоечки в бутылках, любовно подписанных от руки «Клюковка», «Кедровка», до свински дорогого коньяка, который прихватили, не успев вынуть из помпезных коробок. Хорошо народ собрался. Хорошо эвакуировался.
Банальный землетряс перерастал в большой, незапланированный, всенародный праздник с тостами, тамадой и песнями около костра.
Элка плечом протаранила толпу. На ней была коротенькая тоненькая дубленочка, которую она никогда не застегивала. Мне кажется, она назло мне ходила в мороз полураздетой, с намеком на то, что я мог бы обеспечить ей более теплый климат. Ладно, пусть терпит меня до утра. Уйти от Беды так, чтобы она не прочувствовала драматизм ситуации, я не мог. А как его прочувствуешь в такой обстановке?
– Лю-юся! – орал мужик.
– Не думала, что ты такой паникер пугливый! – вполоборота кинула мне Беда. – Почему ты взял кактус, а не собаку?
– Понимаешь, мы находимся в центре тектонической плиты, и разрушений в этом регионе быть не может...
– Я-то понимаю, а ты чего выскочил?
– Я не выскочил, я...
«Ушел», хотел сказать я, но меня переорал сержантский голос из громкоговорителя ментовской машины, которая с воем неслась по улице вдоль домов.
– Граждане! – словно на построении орал милицейский чин. – Всем отойти от подъездов! Всем немедленно отойти на безопасное расстояние от подъездов!
Впрочем, орал он абсолютно справедливые вещи: зачем выскакивать из дома в одном носке, опасаясь, что тебя завалит, но при этом оставаться торчать у подъезда? Народ на приказы отреагировал вяло; топтался, переминался, но от подъездов не отходил.
– Отойти от подъездов! – заорал рупор, и одна из компаний, неохотно привстав, перетащила стол-ящик на пару метров от дома.
– Я не выскочил, – снова начал я, – я...
Мое «ушел» на этот раз перекричал мужик, потерявший Люсю.
– Лю-уся! – крикнул он так, что заглушил ментовский говорильник.
И тогда я понял, что мне сегодня не судьба не только свалить от Беды, но и даже просто сообщить ей об этом. Третью попытку я делать не стал.
Беда шагнула в подъезд.
– Эй! – крикнул ей я – Всем отойти от подъездов!
– Понимаешь, – она развернулась ко мне, ловя очками отсветы от горящих окон, тусклых фонарей и хилого месяца, – понимаешь, мы находимся в центре тектонической плиты, и нам ничего не угрожает. Ну, абсолютно.
– Тогда менты чего носятся? Они чего-то знают! – резонно возразил я, но она уже не слышала, она прыжками через три