находиться наручники.
В этот момент реальность разошлась с моими о ней представлениями, и я, будто внезапно протрезвев, вспомнил сдавленный голос.
Твою мать…
– Ниу?
– Я! Что с тобой? Что я тебе сделала? – Она, кажется, готовилась разреветься. Неудивительно.
– Предположим, ничего, – сказал я. Отпустил её руки, слез, помог подняться. – Но это – исключительно плохая идея, тайно проникать ночью в комнату спящего человека, которому ничего не планируешь сделать. Статья сто тридцать девять, до трёх месяцев…
– Чего? – шмыгнула носом Ниу, судя по звукам, потирая запястья.
Я и сам удивился словам, которые внезапно выскочили у меня из памяти. Так же, как перед этим внезапно вспомнилось слово «чернокнижник». Мысленно сопоставил произнесённые слова с недавним сном. Я что, был полицейским? В мои-то четырнадцать-пятнадцать лет, или сколько мне там? Нет, Лей, давай будем реалистами. Ты просто сходишь с ума.
А тело? Тело тоже сходит с ума? То, как я повалил Ниу, как потянулся за наручниками…
– Ничего, – оборвал я собственные мысли. – Зачем пришла?
Тао так и дрых, постанывая во сне. Наши разборки его не потревожили. Я осторожно коснулся лица Ниу, она замерла.
– Не сильно ушиблась?
– Нет, всё хорошо, – как-то сразу изменился её тон.
Я убрал руку, прежде чем она успела её поймать. Поздновато, но всё-таки пришло ко мне вполне логичное предположение, зачем в школе Цюань девочка может ночью прокрасться в спальню к мальчику. Хреново я свидание начал, всю романтику в унитаз смыло. Хотя Ниу, судя по изменившемуся дыханию, готова уже забыть инцидент с «мордой в пол».
– Ты не слишком устал? – спросила она.
Устал я не просто «слишком», я устал смертельно. Однако пара часов сна и вспышка адреналина придали сил.
– Готов к подвигам, – усмехнулся я.
Силуэт Ниу замер, даже дыхание как будто остановилось. Она несколько секунд колебалась, потом взяла меня за руку и дёрнула к двери. Я подчинился. Интересно было, куда всё это выкружит. Однако создалось такое впечатление, будто в вопросе Ниу никакого намёка не было и в помине. Так куда же мы направляемся?..
На улице светила луна, было холодно. Я поёжился. Пока ещё жить можно, однако долго не пробегаешь в такой одёжке. Если некуда бежать.
– Ты что-нибудь знаешь о чернокнижниках? – спросил я, когда мы вышли из комнаты и двинулись по галерее в обход двора.
– Тс! – Ниу кошкой метнулась ко мне и прижала пальчик к губам. Мотнула головой на двери, и, как будто что-то мне этим объяснила, потащила дальше молча.
Я окинул взглядом двери, мимо которых мы шли. Как это понимать? Там, за дверьми, притаились боевые чернокнижники? Или, что вероятнее, там – комнаты борцов, и мы совсем не хотим привлечь их внимание к нашим персонам.
– О чём ты спрашивал? – в полный голос заговорила Ниу, когда мы оказались в столовой, залитой лунным светом через высокие зарешёченные окна.
– О чернокнижниках. – Я тоже перестал таиться. – Слыхала?
– Нет, –