всех важней была в миру.
Глянь, не мешает шагу мусор,
и не прилипла к плитам гарь.
Но замок пуст, и нет обузы.
И ты над этим ныне царь!
Шаманка
Наряды радужнее радуг.
Ты, будто тождество небес
в живом играющем обряде,
каким костёр дивится, лес.
Витою лентою танцуешь,
и птичьим хором и травой
ты правишь, бурею ли дуешь,
творя добро и зло собой.
Вершишь и правдою, и лихом
дела и таинства, дрожа.
Меняешь песни, маски лика,
молясь за свет и урожай.
Кидаешь в небо искры, вспышки,
что плавят ночью облака.
Боятся боги. Племя дышит
над зельем с трав и молока.
И даже мир, любую душу
готова в жертву ты отдать,
чтоб дождь упал на эту сушу;
чтоб в нас царила благодать.
Углями чертишь знаки, мелом,
зовя все силища к себе…
И равен Бог златой, умелый
по силе, святости тебе!
Детки
По ста рецептам и лекалам
варили зелье в чашах рук,
чертей улыбкой развлекали,
перебирая чётки мук.
Вдыхая сеть дымов, дурманов,
играли дети с тишиной,
букетом трав, змеёй, туманом,
и нарекая всех виной:
богов, дома и век горелый,
что эти трубки подожгли.
Мечты на кончике их тлели,
и превращали ум в угли.
С дымами ввысь они летели,
цепляясь в ветви рук и ног,
минуя радуги, метели,
ладони, складки шерсти, тог.
Их Бог, иные ли встречали,
что вмиг оставили в глазах
печатью чудо, боль, печали,
на их смотрящих образа?х.
Семиминутные влюблённости
К тебе б пришиться до седин,
забыть пронзающие будни,
и холода осенних льдин,
и день нерадостный и трудный.
Ах, затереть б печатью дней,
следами страстных поцелуев
все раны хочется так мне!
Я лишь тобою существуем.
К тебе, к тебе, к тебе, к тебе
всей полнотой, остатком силы
лететь, ползти б… Душе-рабе
даруй тепло в любовном стиле.
Пером, заплаткой, ветерком
к твоим нарядам бы прижиться,
иль в волоса? войти цветком,
с тобой судьбой одной вершиться.
Свиваться, впаиваясь в жизнь,
и обретать цвета, значенье.
Огню поддаться б среди тризн,
забыв безветренное тленье.
К тебе б пришиться и любить,
дополнив пир собою-брошкой.
И обо всём забыть, забыть!
…Мечтаю я, глядя? в окошко…
Забвение
На полке умер я,
стихов живое племя
в ночи, начале дня.
Не место им, не время.
И рифм увядший лес
осыпан пылью злобы,
бит шпагой критикесс
в отсутствии той