точно. Хотя, вернее сказать, работал. Он был торговцем в Ковели, но до смотрителей рынка дошёл слух, что он в школьные годы не отдал Неилине должных почестей. Теперь он снова живёт в Ури и работает в полях. Я знаю, что ты не хочешь связывать свою жизнь с церковью, но знание законов Неилины и почитание её необходимы в любом случае, куда бы ты не пошёл. В таком мире живём, – с улыбкой подытожил мистер Лиднарт.
Моут промолчал, хотя и не был согласен с такой позицией. Для Милгея Лиднарта было вполне естественно – на любое положение дел сказать: «Что ж, значит, так и надо». У Моута же это всегда вызывало вопросы. Почему всё устроено именно так? Почему бы это не изменить? Почему бы не разрешить людям думать так, как им хочется? Не сказать, что он не хотел бы возразить. Уж к чему-к чему, а к дебатам Моут относился с большой любовью. Но сегодня ему было не до этого. Его голову заполняли воспоминания об удавшемся эксперименте в тайном штабе. Он прокручивал воспоминания о добытой им вспышке снова и снова. И это воспоминание с каждым разом заставляло его испытывать счастье, не меньшее, чем во все предыдущие прокручивания.
– И всё же, почему ты такой счастливый? – вновь полюбопытствовала миссис Лиднарт. – Неужели это связано с твоей Ксиа?
Миссис Лиднарт, на самом деле, была не в восторге от дружбы Моута и Ксиа. Она считала, что Ксиа дурно на него влияет. Ещё с самых ранних классов эта девчонка втягивала Моута в науки, которые не велят изучать в школе. Её, как заботливую мать, это, конечно, очень беспокоило. Но разве ж можно заставить или переубедить этого упрямца? Все её попытки пресечь их общение заканчивались тем, что они только ещё больше сближались. Так что Амина Лиднарт уже давно оставила попытки их разлучить. Теперь она просто надеялась на то, что однажды они влюбятся друг в друга, заведут семью, а в любви и, уж тем более, в быту, им точно будет не до всей этой научной ерунды. И если раньше имя Ксиа в доме Лиднартов употреблялось только в негативном контексте, то за последние пару лет Моут уже привык к тому, что, если прозвучало её имя, значит, сейчас речь пойдёт о любви и свадьбе.
– Она не моя, – с небольшим вызовом произнёс Моут. – Наши отношения исключительно интеллектуальные.
– Диктос пресвятой! Где ты таких слов-то понабрался? – хоть Амина и произнесла это в шутку, в глубине души слова Моута и правда ей не понравились. Очередное напоминание о том, что её сын занимается неодобряемыми делами.
Моут улыбнулся. Восклицание матери показалось ему забавным. Да и тот факт, что он может пользоваться такими словами, которые кажутся слишком сложными обычным людям, тоже был для него весьма приятен. Он пожал плечами и произнёс:
– В таком мире живём, – тут уж его радости совсем не было предела. Сначала эксперимент, потом хвастовство словарным запасом, а теперь ему ещё и удалось ехидно вернуть фразу отца, сказанную пару секунд назад. Можно сказать, победил в дебатах, даже не вступая в них. Восхитительно!
– Есть какие-то новости от её отца? – спросила Амина.
– Нет.