гарцевали друг перед другом, как сохатые в брачный период, примеряющиеся, как бы побольнее ударить рогами соперника.
– Умоляю вас, перестаньте! – У меня больше не было сил. Было всего лишь утро, но у меня уже не осталось никаких сил от этой семейной жизни! – Хотите, я сам почищу вам яйца Генри... Вла... ма... па...
– Я хочу, чтобы Трясунесчастье достала мне соль с верхней полки.
Элка открыла рот, но не успела ответить. Ее перебил звонок в дверь. Я поплелся открывать, проклиная тот день, когда согласился провести это лето у моря.
– А поворотись-ка, сынку! – гаркнул хорошо знакомый голос, едва я открыл дверь. На пороге стоял дочерна загорелый Сазон в широких шортах, майке и темных очках. Он улыбался во всю свою белозубую пасть. В отличие от слуха, зубы у него были отменные. – Здорово, сынку! Женился? Не передумал?!
Я за сухие сильные плечи притянул Сазона к себе и поцеловал в лысоватый затылок. И только тут заметил, что он не один. Ну, Мальцев, его давний друг и «оруженосец» меня нисколько не удивил – он везде таскался за дедом, считался его компаньоном по бизнесу и верным соратником во всех начинаниях. Но кроме Мальцева на площадке стояла баба. Нет, вру, не баба, а женщина, определенно, роскошная женщина, – в ней было килограммов сто пятьдесят веса, пятьдесят из которых приходилось на грудь. У нее была корона густых темных волос, черные очи, алые губы и, судя по всему, кроткий нрав, потому что она застенчиво улыбалась и смотрела слегка исподлобья.
Я отступил в темноту коридора, дед ввалился за мной, следом зашли Мальцев и знойная спутница.
– Эх, жалко, на свадьбе не погулял! – заорал Сазон. Он всегда громко орал, потому что почти ничего не слышал, а слуховой аппарат одевал только для деловых переговоров с партнерами по бизнесу. – Ну ничего, наверстаем! Ты, сынку, меня потерял?
– Я в курсе, что у тебя были сложности с сексом! – крикнул ему я, включил в коридоре свет и украдкой взглянул на женщину, в присутствии которой наш полногабаритный коридор показался тесным. При ярком свете она оказалась совсем молодой, нет – совсем юной. Наверное, ей было лет двадцать, или девятнадцать, но скорее всего – восемнадцать. Во всяком случае, я очень надеюсь, что ей уже есть восемнадцать лет.
– У нас были сложности с рейсом, – разуваясь, устало поправил меня Мальцев.
– С сексом, – уперся я.
– С рейсом, – настаивал Мальцев.
– С сексом.
– С рейсом.
Дед замотал головой, переводя взгляд то на Мальцева, то на меня – он не слышал ни слова.
– С сексом! – Наш разговор набирал ту же динамику, что и утренний диалог Элки с маман. – Может, у тебя, Елизар и были трудности с рейсом, а у Сазона они были с сексом.
– С рейсом, – терпеливо повторил Мальцев. – Самолет задержали в Мадриде почти на сутки по техническим причинам. Сазон же посылал вам эсэмэски!
– Да, он писал «секс задерживается».
– Рейс! – Мальцев снял соломенную широкополую шляпу и стал критически рассматривать себя в зеркале.
– Секс! – теряя терпение, я не очень воспитанно указал пальцем на пышную грудь девушки.
–