мать.
– Тут птицы не поют, деревья не растут, – закивал отец и потряс дерюжным мешком.
Послышался жестяной стук.
– Радуйтесь, дети, – мать подбоченилась, – папку вашего из дурдома выпустили.
– И тебя вылечат, – расцвел улыбкой отец и левой рукой сунул матери под нос мешок. – Прибыток в доме!
Правой рукой, скрытой от бдительного взора матери мешком, он при этом ловко ухватил два блина и сунул в карман. Пашка и Бурбулис завистливо взирали на эту манипуляцию – им до такого уровня было еще очень далеко.
– Что это? – мать брезгливо оттолкнула мешок, будто он был набит дохлыми крысами. – Опять сморчки? – презрительно поморщилась. – Не то пальто.
– Лучше, – смахнув в карман с тарелки еще пару блинов, отец ухватился за мешок второй рукой и распахнул его. – Смотри!!!
– Что это? Консервы?
– Да. Рыбка плавает в томате, ей в томате хорошо. Ну а я, едрена мати, рыбок этих склад нашел.
– Ты где их взял? – подозрению в голосе матери позавидовал бы сам папаша Мюллер, шеф гестапо. – Купил?
– В лесу нашел. Просрочка.
– Просрочка?
– Ну, там немного…
– Немного?..
– Лет пять… семь…
– Их же есть нельзя!!! Как говорится, уж чего-чего!.. Ботулизма нам только не хватало, для полного счастья.
– С чего ты взяла?
– Просрочка же.
– Ты думаешь, если срок вышел, так сразу и есть нельзя?
– Ну…
– Вот, вот.
– В лесу собрал?
– Да.
– Тебе значок за это не дали?
– Какой еще значок? – удивился отец.
– Значок, что ты дурачок.
– Почему это я дурачок?
– потому. Хорош туесок, – скептически поджала губы мать, – люди добрые выкинули, а Витька наш, валенок лысый, все подбирает, что другим не гоже.
– С чего ты взяла, что негоже? Вдруг, вполне съедобно? И почему я валенок?
– Значит, насчет лысого возражений нет?
– Подумаешь… – надулся отец.
– Вот и подумай, куда мы эту кучу говна денем? Свиньям скормим? Чтобы подохли?
– Позовем в гости Моргуненка и проверим съедобность.
– Опять?! – всплеснула руками мать, не любившая лучшего Пашкиного друга Шурика Моргуненка, подозревая его в разных каверзах. – Вить, тебе все как об стену творог! Ты натуральный обчудок! Чушь – околесица – сапоги всмятку! Тебе мало сморчков? А если Моргуненок лапы надует? Он все-таки деревенский придурок, а не мальчик-купидон.
– Похервеники, не надует. Он дикобраз выносливый, пестицид ему в печенку, ему это как слону урина.
– Замах на рубль, удар на копейку, – поморщилась. – Хорошо, уговорил. Только ты это, лука поешь пока.
– Зачем?
– Лук после леса первая вещь, чтобы ни леший, ни какой крапивный гнус не привязались. Паш, а ты звони своему дружку-соплежую и зови к нам.
– А если он не придет? –