новая жизнь моего мужа Яцека в Германии. В 1981 году он вместе с двумя друзьями уехал из Польши навсегда. Времена наступили смутные. «Солидарность» была сломлена и коммунизм снова начал скалить зубы. Поговаривали, что ещё недолго и границы между Востоком и Западом закроют навсегда.
В один из угрюмых осенних вечеров он принял решение. Купил билет на поезд до Берлина, собрал рюкзак и попрощался с семьёй. В восточном Берлине прошёл через Tränenpalast, Дворец Слёз на вокзале Фридрихштрассе и через пару часов оказался в Гамбурге в Западном Берлине. В Гамбурге пересел на электричку в Бремерхафен, где и прожил свои первые два года в Германии. Всё это я узнала за стойкой киоска, в котором продавали булки с рыбой, – кулинарную особенность региона. Он с детства не любил рыбу.
– Вы знаете, я тоже когда-то булки с рыбой продавал, – вступил он в разговор с продавщицей.
– Да что ты говоришь, значит, мы коллеги, – неохотно поддержала разговор она, едва скрывая нотки раздражения, как при разговоре с разболтавшимся алкашом.
– В каком-то смысле коллеги, да. А потом после булок работал в порту на сортировке рыбы и внутри корабля на полировке.
– А сейчас где работаешь, всё там же? – Продавщица совершенно перестала скрывать своё презрение.
– Да нет, сорок лет назад это было. Сейчас я директор музея.
Такая вот эмигрантская история – от продавца булок и сортировщика рыбы до директора музея. В 1981 году, когда эта невероятная карьера началась, мне как раз исполнилось шесть лет. Это ещё более невероятная история, если всё сложить и подумать. Мой будущий муж, от которого я рожу двоих детей, попрощался с родителями навсегда. Никто не думал, что стены между Востоком и Западом когда-то не будет. Он уезжал с мыслью, что не увидит родителей и дом, в котором родился, больше никогда. Его профессиональная карьера началась именно здесь, в портовом городе на берегу Северного моря. И именно здесь он полюбил рыбу.
Не зря же говорят, что человек как вид вышел из моря и развился из морских млекопитающих. Так и в случае с моим мужем: вид человека западного после человека восточного образовался из него в плотной атмосфере испарений моря и в тесном контакте с рыбами.
Явно очень плодотворная среда.
КТО ЗНАЕТ?
Может быть, это история о любви, может быть, о ненависти. A может быть, о прощении?
– Я всегда буду… Даже если вы… Даже если ты и он… – Здесь она замялась и громко подумала непроизносимое слово «расстанетесь». Слово, которое в момент наивысшего счастья и любви, достигшей триумфа официального воссоединения, нельзя было произносить, но можно было подумать. Тем более, что вокруг это слово думали все, – друзья, родственники, студенты, коллеги по работе, почётные гости и простые приглашённые.
Его так много думали, что оно просто висело в воздухе. За него можно было ухватиться. Как за поручень в метро или трамвае, который шатает из стороны в сторону. И его даже не надо было