что войны не будет, потому что ее просто не может быть. Ослабло общественное сопротивление милитаризму, наращиванию вооружений. Возникло состояние, которое мы называем „стратегический паразитизм“»[16]. По понятным причинам авторы настаивают, что «стратегический паразитизм» характерен прежде всего для США и других западных демократий. Они упорно не желают видеть те формы, которые это явление приняло в России. То, что Владимир Путин регулярно напоминает свои западным «контр-партнерам», что именно Москва обладает сегодня невиданными вооружениями. Уступая потенциальному противнику по всем показателям мощи (численность населения, наличие союзников, эффективность экономики, размеры вооруженных сил и количество вооружений основных классов), Россия равна ему только в ядерном оружии. И ее лидер не перестает напоминать об этом. Именно из этой «стратегической фривольности», которая характерна для Москвы гораздо больше, чем для Вашингтона, и возникает опасность «военного конфликта между ядерными державами, в том числе непреднамеренного и неядерного, с дальнейшей, более вероятной, чем в прошлом, эскалацией на уровень глобальной ядерной войны»[17].
Совершенно очевидно, что в условиях моральной и интеллектуальной деградации элит с исчезновением традиционных договоров о разоружении никакие «форумы» их не заменят. Мир неизбежно окажется в ситуации, похожей на ту, что была накануне Карибского кризиса. Если, как и 60 лет назад, человечеству повезет выжить в таком кризисе, оно неизбежно вернется к необходимости выработки общих одинаковых для всех правил, которые лишили бы любую из сторон надежд на то, чтобы добиться своих целей военным путем.
Мир обречен вернуться к поиску новых форм контроля над вооружениями. Необходимости поиска таких форм и посвящена эта книга. Как мне представляется, концептуально ошибочен отказ от переговоров по контролю над вооружениями в период напряженности в отношениях между странами. Один из аргументов, оправдывающих отказ Вашингтона от ведения переговоров с Москвой о контроле над ядерными вооружениями, заключается в общей напряженности и нагнетании недоверия. Да, сегодня никуда не уйти от того, что уровень взаимного доверия между Россией и США, другими странами Запада упал на уровень ниже ноля. Будем откровенны, нынешняя российская власть вряд ли менее «договоропригодна», чем советский режим, который на уровне доктрины считал допустимым и оправдывал все, что, по мнению ЦК КПСС, было во благо грядущей победы коммунизма. Включая, разумеется, и нарушение международных обязательств. Однако государствам Запада, пусть тяжело и мучительно, удавалось все же выработать и заключить работоспособные договоры с СССР. Доказать это можно, проанализировав опыт переговоров по контролю над вооружениями в эпоху холодной войны, в частности на переговорах ОСВ-1, ОСВ-2, РСМД, СНВ-1, СНВ-2 и других. О них и других соглашениях эпохи первой холодной войны написаны горы литературы. Я же старался сконцентрироваться