Ему очень хотелось произвести впечатление в магазине, где его помнили еще ребенком. Перед выходом из дома молодой человек пытался отрепетировать свое появление. Стоя перед зеркалом, он произнес несколько дежурных приветственных фраз, с каждым разом снижая тембр голоса. Результатом Гриша остался недоволен. Ему казалось, что пока он звучит недостаточно солидно. Но сил дальше репетировать в тот день не было, жутко трещала голова после вчерашнего возлияния.
Магазин ломился от колониальных товаров. Там можно было найти лучшие фрукты, вина, сигары со всех концов света. На прилавках было и разное киевское варенье, и крупные пупырчатые финики, и швейцарская сухая дуля, и лучший пармезан по семь рублей фунт. Гурманов ждали вкуснейшие сыры – швейцарские, голландские да английские. В лавке можно было купить бесподобную мадеру и херес. Елисеевым принадлежали предприятия по первичной обработке винодельческого сырья в Бордо, Хересе и на остове Мадейра. Полуфабрикат доставляли в винные погреба негоциантов на Васильевском острове, где он и «воспитывался» до превращения в волшебный напиток. Елисеевские мадера и херес считались в то время наиболее ценными винами.
Да и кто бы летом отказался отведать прохладную, бодрящую, с легкой кислинкой мадеру из виноградного сорта Серсиаль с ломтиком швейцарского сыра вприкуску? Зимой, когда хотелось яркого или пикантного вкуса, были очень популярны более сладкие сорта – из Мальвазии или Террантеша. А сорокалетняя мадера расцветала, как та ягодка, приобретая тонкий, изысканный, нежный вкус. Кстати, мадера стала позже одним из любимейших напитков Григория Распутина, который употреблял ее круглосуточно без какого-либо чувства меры. Но о Распутине поговорим позже, значительно позже. Тогда еще он, тезка младшего Елисеева, был никому не известным подростком.
Гриша прошелся по лавке, оценивающе осматривая раскладку товаров. Отец и старший брат наблюдали за ним с любопытством.
– Надо бы, братец, сигарам не такое сухое место сыскать, – обратился он к приказчику.
– Как угодно-с, Григорий Григорьевич, только свободного места нет-с… – приказчик не спешил исполнять пожелание молодого барина.
– Будьте любезны, сыщите… Здесь у печки слишком сухо для них, – терпеливо объяснял Григорий Григорьевич.
– Да-с… только места нет-с…
– Вот же фрукты рядом с вином…
– А фрукты куда-с? – растерялся приказчик.
– Да вот хотя бы сюда! – Гриша выбежал на центр лавки и показал на пол.
У служащего глаза полезли на лоб. Он никак не мог взять в толк, как можно фрукты поместить в центре зала, где обычно толкутся покупатели.
Александр Григорьевич направился к выходу.
– Я в контору. Проверю документы. Отвечу в Португалию по урожаю будущего года, – сообщил он отцу.
Григорий Петрович пошел проводить сына и остановился с ним у двери, где ни приказчик, ни Григорий Григорьевич не могли их слышать.
– Да-а-а, управитель из него пока никудышный, хоть и правду про сигары-то говорит…. Ведь умный, смекалистый, что ж своего добиться не умеет, –