Так он мог им доказать, что близко знаком со мной. А сегодня он меня перед ними опустил.
Грубое слово резануло твой слух.
– Что за зековский жаргон? Что ты имеешь в виду?
– Он наплел им про меня чудовищные гадости и еще…
– Послушай, если у них есть уши, они услышали не только его гадости в твой адрес, но и тебя. Как ты поешь.
– Да знают они, как я пою. Но любой мюзикл делается под «звезду», которая исполняет партию главного героя. А главный герой – он. И он не хотел, чтобы я там был. И все рассчитал правильно. В общем, он прокомментировал им мое выступление, сказал, что моя техника – самопальная. А у меня – красный диплом, между прочим! Ну и еще разное…
– Ты очень хотел попасть в этот мюзикл?
– Да дело даже не в мюзикле. Хотя, конечно, хотел… очень.
– А в чем тогда? – ты уже ничего не понимала.
– В том, что ты… – искренен, а с тобой могут сотворить, что угодно. Человек, которому ты доверился… Когда я выходил в своем городе на улицу, то был готов к самому паршивому развитию событий. Когда ждешь – ты внутренне мобилизуешься. Но если ты искренен, тебя можно брать голыми руками. Я запомню этот урок.
Мальчишка смотрел в одну точку.
– Странно… мне казалось, что я очень хорошо разбираюсь в людях. И я не понимаю, как мог не разглядеть такой фальшак, так близко подпустить его к себе. Я очень чувствителен к каким-либо проявлениям человеческой натуры.
Ну откуда же тебе в таком юном возрасте знать обо всех гримасах человеческой натуры, подумала ты. Ты и сама о них почти ничего не знала. В твоем окружении никогда не было таких крокодилов.
– Тебя никогда не обижали раньше?
– Раньше? Меня раньше… убивали… в моем городе.
– Эээ… я не поняла… Физически убивали? – испугалась ты.
– Психически, – хмыкнул он. – Физически и морально. Я же был там белой вороной. Издевались, но – открыто. Над голосом, над манерой одеваться, разговаривать, над тем, как себя вел… Ты же понимаешь, какие у дворовых мысли? Грязь и тошнотина. Завидовали, короче…
– Твоему голосу?
– Да при чем тут голос? Нет. Тому, что вокруг меня полно девочек, а главное, тому, что я в школу не хожу. Ну и вообще… Ненавидели за то, что я всегда делаю только то, что хочу делать.
Бэлла, почему ты тогда не услышала эту фразу? Потому, что никогда не задавалась вопросом, чего ты хочешь? Твое отрочество было окрашено совсем в другие тона. Оно было счастливым, безобидным, беспроблемным и… пустым. Глядя на парня, ты думала: разумеется, людям не нравится, когда ты не такой, как они. Они будут тебя высмеивать, осуждать, унижать, но это все происходит от зависти. Они не могут так, как ты, у них духу не хватает. Им комфортней быть толпой. И они исключают тебя из своей стаи, потому что завидуют твоей внутренней свободе и силе духа в твоем хрупком теле. И еще ты думала, что его приезд в Москву – это, наверное, инстинкт самосохранения и единственный выход, иначе толпа засосет, затопчет и сделает себе подобным, безликим… И тебе хотелось сказать ему: