свободу вероисповедания, однако религиозная община может быть официально зарегистрирована только в том случае, если в неё входит больше 100 тысяч человек и она представлена в 12 из 18 провинций.
Поэтому власти Анголы просто объявили, что приверженцев ислама в стране меньше 100 тысяч, а нелегальных мигрантов брать в расчёт не стали.
В 2013 году в Анголе насчитывалось 78 мечетей. По данным Исламского сообщества Анголы (ICA), все они были закрыты, кроме одной в Луанде.
Фактически ангольским мусульманам сейчас запрещено молиться в старых мечетях и тем более строить новые. Одна мечеть в провинции Уамбо была сожжена, а ещё одна мечеть в Луанде – разрушена. Заодно было сожжено 120 экземпляров Корана.
Были также единичные случаи избиения женщин, носивших паранджу.
При этом мусульмане опасаются устраивать акции протеста.
Как я уже сказал, большинство из них – нелегальные мигранты, и если они организуют демонстрацию, их немедленно депортируют.
Власти же заявляют, что какого-либо притеснения религий в стране нет.
Хотя министр культуры высказывалась в том духе, что ислам не является ангольской скрепой. Несколько лет назад наши СМИ писали, что существует конкретный закон, прямо запрещающий ислам в Анголе, но, судя по всему, он либо не был принят, либо власти пошли на попятную после критики со стороны западных и исламских государств. Так что мусульман в Анголе, кажется, притесняют просто так.
Помимо строителей-китайцев в Анголу на заработки приезжает много португальцев. Гражданам метрополии в бывшей колонии платят намного больше, чем на их относительно благополучной родине в Европе. Обычно португальцы ноют о том, как в Анголе ужасно, но всё равно едут сюда за нефтяным баблом.
К тому же, Португалия регулярно страдает от высокого уровня безработицы, и для некоторых её жителей Ангола – неплохой вариант. Язык, опять же, учить не надо.
В целом экспатов в Анголе любят. Например, приглашают даже нефтяных специалистов из Техаса. Те, хоть и получают большие зарплаты, обычно жалуются на конские цены. Трущобы в Луанде называют фавелами только португальцы.
Более распространено их местное название – "муссеке".
Это слово пришло из языка кимбунду и означает примерно "красный район".
Такое прозвище местным трущобам дали из-за красного цвета глины, используемой для строительства лачуг. До 2002 года в муссеке обитало примерно 3/4 населения Луанды. Потом в стране появились нефтяные деньги, и трущобы начали сносить, чтобы строить жилые районы, офисные здания и торговые центры.
В Луанде всюду можно встретить китайских рабочих.
В последнее время китайцы активно занимаются строительством в других странах.
Дело в том, что строительство – одна из самых "перегретых" сфер экономики КНР. Мощностей много, а реализовать их на родине уже фактически негде.
При этом китайцы не могут перестать строить никому не нужные объекты, потому что тогда накроется большое количество