американке, а та улыбнулась ей в ответ. Определённо, я восхищался её самообладанием.
Пакистанец поклонился, изобразил вымученную улыбку и взором пригласил сесть рядом. Так получилось, что моё место находилось как раз по другую сторону стола, напротив кресла председателя. Кресло покоилось на небольшом возвышении, расправив свои псевдомраморные ручки. Рядом с ним стояла синяя табличка с одной лишь буквой «Д».
– Ди, – произнёс я вслух и огляделся по сторонам.
Над моей головой висела злосчастная люстра.
Алиса усмехнулась и сказала: «Дамоклов меч, ага». Американка, слегка поморщившись, достала из сумочки футляр с таблетками, нажала на пружину и выудила из открывшегося бархатного зева одну пилюлю. Я столкнулся с ней глазами. В бок меня пихнула Алисина рука.
– Карта?
– Туз, – ответил я. – Пиковый.
Это должно было означать: «Национальность? – Американка. Миллиардерша». Алиса удовлетворённо вздохнула и поправила пепельные волосы. Естественно, я отвлёкся от гражданки Звёздно-полосатого государства, которая своим странным пристальным взглядом уже успела подать мне несколько авансов. К сожалению, её кожа выдавала в ней любительницу бурных развлечений, которая уже лет примерно десять пытается с ними завязать. Но серые глаза были превосходны.
Я огляделся. Следом за Алисой было свободное кресло, а чуть подалее грузно уселся тот самый здоровенный рыжеватый скандинав, опираясь на чудноватую трость. Я ошибся в отношении него: он сверлил меня немного отчаянным, но как бы ничего не выражающим взглядом, как у персонажа-дровосека, питающегося человечиной, из чёрной комедии «Delicatessen». Но если у него и были какие-либо пристрастия гастрономического характера, то их причиной был явно не я. «Что поделаешь, женское тело нежнее», – подмигнула мне Алиса. Она тоже смотрела этот фильм – вместе со мной, разумеется. Босс благоразумно уклонился, как я помню. В то время меня мучило желание пообщаться с теми, кто меня хорошо знал; я не мог ни работать, ни шутить – даже редкая чёрная марка времён колониализма не вызывала во мне восторга. А знать меня по-настоящему – это не совсем то, что знать меня вообще. Вот Алиса знала. Она всегда обо всех знала.
Скандинав неожиданно перевёл взгляд на меня и вытянул вперёд большую, покрытую рыжеватой порослью руку. В середине ладони лежала коллекционная марка Норвегии времён немецкой оккупации. Я вздрогнул.
– Карта? – удивлённо вздохнула Алиса.
Её правое плечо начинало дрожать. Я хорошо знал этот жест.
– Бубновый валет, старая колода, правого угла нет, – начал отчаянно строчить я, поглядывая по сторонам.
Я ведь даже не заметил, как скандинав переместился – грёбаный Локи с пропорциями Тора. Неожиданно мои глаза упёрлись в молодого худощавого мужчину с большими оленьими глазами и огромным профилем – его нос и лоб нависали над маленькими губами, как неровная скала. Мужчина задумчиво почесал небольшую чёрную бороду и напевно протянул в мою сторону:
– Вы русссский?
Он