деревеньки и раскинувшегося по обе стороны тракта. В селе был церковный приход, и поп, топорща животом рясу, вглядывался с крыльца небольшой церквушки в подходивший обоз. Старообрядцев здесь уже давно не было. Покинув свои добротно срубленные избы, они подались дальше в глушь в поисках другого мира с единственно правильным и существующим только для них богом.
Колесов решил остановиться здесь на дневку, чтобы дать людям и лошадям роздых, а заодно произвести и починку кой каких телег в местной кузнице. Пока распределяли казаков и солдат по дворам, распрягали лошадей, вездесущий Степан, обследовав село, принес Колесову приглашение местного священника остановиться у него. Отец Дмитрий проживал с матушкой Елизаветой в большом пятистенке, оставшемся от старообрядцев. Отличаясь большой терпимостью в вопросах веры, Колесов спросил с небольшой подковыкой:
– А как же Вы, батюшка, в капище-то старообрядческом обитать можете?
– Да как сказать, Василий свет Андреевич, церковь то наша тоже когда-то молельней старого обряда была. Да видно так Господу нашему угодно, чтобы истинная вера восторжествовала не только в жилище местного туземца, но и в молельне старообрядческой. А то ведь бегут, бегут не потому, что нас с Вами боятся, а от веры истинной, от света в темень лезут и прозябают там в невежестве своем. Хотя есть такие, что на путь истинный из заблуждений своих выходят, но единицы таких. Все им у нас еще внове и не совсем приемлемо, но мы с великим терпением и бережением стараемся развить в них проклюнувшиеся ростки сознания.
– Я видывал деревни старообрядческие, и скажу, что живут они чисто и зажиточно.
– Внешне, только внешне, уважаемый Василий Андреевич. А внутри, в душе, в потемках блуждают, как овцы заблудшие. Да иной раз где-нибудь в глуши такое мракобесие встретишь, что только диву даешься. Самодурство -вот ему истинное определение. Да что мы все о пище духовной, пора бы уже и о пище насущной вспомнить, -заволновался отец Дмитрий, которому, судя по его тучности, мысли об этой самой пище были далеко не безразличны.
– Прошу, Василий Андреевич, проходите в горницу. Матушка уже к столу собрала, отобедаем, чем бог послал.
Матушка под стать отцу Дмитрию, такая же пышная да румяная, поклонилась и напевно пригласила к столу:
–Милости просим отобедать, господин полковник. Лакомств особых у нас нет, но зато все свое домашнее, свежее. Пока попробуйте закусочек. А потом и пельмешки горячие подадим.
Стол был заставлен закусками тесно: топорщились в тарелке моченые грузди, белела хрустящая капуста, осыпанная пустившим слезу луком, дымилась миска с отварной рассыпчатой картошкой, на большом блюде под обжаренным луком источала аппетитный запах горбуша; отдельно стояли несколько запотевших графинов с разными настойками. Перекрестившись, приступили к трапезе. После довольно непритязательной пищи последних дней Колесову было очень приятно оказаться за таким гостеприимным и обильным столом, а три приличных стопки из разных