я пыталась сесть. – Тебе повезло, школа опустела. Можно ехать домой.
– А? – пробурчала я, вытирая с глаз последние засохшие корочки, образовавшиеся после долгих рыданий. Фыркнув, Робби поднял меня на ноги.
– Вот, – сказал он, протягивая мой рюкзак, набитый книгами. – Тебе повезло, что у тебя такой хороший друг. Я отметил тебя на всех уроках, которые ты пропустила. И кстати, я тебя прощаю. И не скажу «я же тебе говорил!»
Он тараторил очень быстро. Мой мозг еще не проснулся, разум был затуманен.
– О чем ты? – пробормотала я, закидывая рюкзак на спину.
И тут я вспомнила.
– Надо позвонить маме, – сказала я, плюхнувшись обратно на койку. Робби нахмурился, растерявшись. – Чтобы она приехала за мной, – объяснила я. – Ни за что больше не сяду в автобус. – Меня охватило отчаяние, я спрятала лицо в ладонях.
– Послушай, Меган, – начал Робби, – я слышал, что произошло. В этом нет ничего страшного.
– Спятил?! – спросила я, глядя на него сквозь пальцы. – Меня обсуждает вся школа. Еще и в школьную газету попадет. Меня распнут, если я покажусь на людях. А ты говоришь, ничего страшного?
Я подтянула колени к груди и уткнулась в них головой. Все ужасно несправедливо!
– У меня день рождения, – простонала я. – Такое не должно происходить с людьми в их день рождения!
Робби вздохнул. Бросив рюкзак, он сел и обнял меня, прижимая к груди. Я всхлипнула, пролив несколько слез на его куртку, прислушиваясь к биению его сердца сквозь рубашку. Оно стучало очень быстро, словно он пробежал пару километров.
– Ну же. – Робби встал, потянув меня за собой. – Ты справишься. Обещаю, завтра никто и не вспомнит. – Он улыбнулся, сжимая мою ладонь. – Тебе разве не надо ехать за правами?
Эта яркая искра в черной полосе невзгод моей жизни вселила в меня надежду. Я кивнула, готовясь к тому, что будет дальше. Мы вышли из медпункта вместе, Робби крепко сжимал мою руку.
– Держись ближе, – пробормотал он, когда мы вышли в людный коридор. Энджи с тремя своими подружками стояли у шкафчиков, болтая и щелкая жевательной резинкой. Живот снова скрутило, сердце бешено заколотилось.
Робби сжал мою ладонь.
– Все хорошо. Не отходи от меня и ни с кем не разговаривай. Они нас и не заметят.
Когда мы подошли ближе к девчонкам, я приготовилась к тому, что они обрушат на меня свои насмешки и колкости. Но мы пронеслись мимо, и они едва на нас взглянули; хотя в тот момент Энджи как раз описывала мой позорный побег из столовой.
– А потом она, такая, стала рыдать, – рассказывала Энджи, ее гнусавый голос было слышно через весь коридор. – А я ей: «Божечки, ну что за неудачница! Чего еще ждать от деревенщины?» – Ее голос перешел в шепот, и она склонилась ниже. – Я слышала, ее мама ненормально одержима свиньями. Ну, вы поняли!
Подружки задорно захихикали, и я едва не сорвалась. Однако Робби крепче сжал мою руку и потащил за собой. Я услышала, как он что-то пробормотал себе под нос, и почувствовала вибрацию в воздухе, как от беззвучного грома.
Энджи закричала.
Я