осуществить, потому что оно соответствует их совести. Принимать решение о выборе должен сам пациент, но мы можем предложить ему помощь в реализации и абсолютно честно уверить, что темнота вокруг него перестанет быть столь густой, если он обогатит свою жизнь «светом звезд, достойных его выбора».
Арендт: То есть речь идет о том, что в конкретной ситуации будет благом для нас и мира вокруг?
Лукас: Можно выразиться и так. Франкл говорил: «Каждый поступок – это памятник самому себе». Это значит, что каждым действием или бездействием, но также и своим отношением, и позицией мы создаем наш собственный памятник, нашу собственную личность. Счастливы те люди, которые могут быть довольны собой. А довольным можно быть только той жизнью, в которой «исполнен смысл».
Арендт: Тогда на нас лежит невероятно большая ответственность!
Лукас: Да – за нас и наши действия. Франкл подчеркивал это, когда писал в своей книге «Врачебная забота о душе»[2]: «.есть что-то ужасающее в ответственности человека, но одновременно и что-то великолепное! Ужасно знать, что каждое мгновение я несу ответственность за ближнего, что каждое решение, самое малое и самое большое, является решением „навечно“, что я в каждый миг могу реализовать или потерять возможность – возможность именно этого мгновения. Но великолепно – знать, что будущее, мое собственное и вместе с ним будущее событий и людей вокруг меня, как-то, пусть и в незначительной степени, зависит от моего решения в каждый момент. То, что я, благодаря этим решениям, реализую, что я „привнесу в мир“, то я и спасу для действительности и сохраню от забвения»[3].
Арендт: Доктор Лукас, я очень благодарен вам за эту поучительную беседу!
Из практики логотерапевта
Элизабет Лукас и Хайди Шёнфельд
Вступление
Лукас: В связи с дебатами на неоднозначную тему эвтаназии по желанию пациента исследователи Онвутеака-Филипсен и Янсен-ван дер Вейде провели в 2005 г. несколько исследований в Нидерландах. Среди прочего речь шла о том, почему умирающие от тяжелых заболеваний просят об эвтаназии[4]. Результат разошелся с общими ожиданиями. Только для 7 % опрошенных причина этой просьбы была в депрессии, и менее трети опрошенных назвали в качестве причины страх боли. Самым главным в обосновании желания умереть оказалась «бессмысленность страдания» – так указали 67 % опрошенных. Далее следовал страх перед «унижением», т. е. потерей достоинства – 65 %. Исследователи с удивлением обнаружили, что большую часть из того, что лишает тяжелобольных их воли к жизни, невозможно победить лишь медицинским лечением или паллиативной помощью.
Я упомянула это исследование, потому что опыт работы с людьми здоровыми или с людьми, у которых имеется «всего лишь» душевное заболевание, показывает, что их оптимизм связан, в сущности, с двумя условиями:
1) несмотря на все трудности видеть