задачу.
«Нет, стоп!», – возразила Снеговая сама себе. – «Если у сына с отцом был конфликт, то он точно не уединился бы с киллером, а был настороже».
И тут же придумала несколько возражений на это.
Во-первых, Давид мог считать конфликт исчерпанным и ничего не бояться. Во-вторых, он мог думать, что отец никогда бы не решился убить своего сына, даже имея с ним конфликт.
Тут Настю осенило. Он мог встретиться с киллером, работающим на клан, чтобы заказать ему убийство своего отца! Но отец сделал заказ на сына первым. Или предложил больше.
Микроволновка выключилась. Настя достала сосиски и начала жадно есть, продолжая рассуждать:
«Мы разобрались, что Георгий Витальевич имел возможность заказать убийство своего сына. Но какой у него мотив? В чём был их конфликт?».
Фактов не хватало. Но можно было сделать теоретическое предположение. «Нужно попробовать понять, как думает этот человек.», – сказала себе Снеговая.
Итак, я Георгий Балоев. Мне шестьдесят лет, в молодости я отсидел в тюрьме, вышел оттуда хитрым и осторожным. Я больше не попадался и сколотил себе огромное состояние, значительная часть которого досталась мне преступным или полулегальным путём.
У меня есть старший сын. Его я посвятил в свой бизнес и дал возможность управлять одной из двух моих крупнейших компаний. Скорее всего мне пришлось посвятить его и в нелегальные сферы.
За что я мог бы убить своего сына?
Ревность, женщин и шерше ля фам можно отбросить сразу. Нет, я ещё могу что-то в постели (Настя улыбнулась своим мыслям), но вряд ли любовницы что-то значат для меня как люди. Меня растили в консервативной семье, и я привык относиться к женщинам свысока. Убивать сына из-за бабы я бы точно не стал.
Месть тоже исключается. Вряд ли сын мог так сильно навредить, что мне захотелось ему отомстить. Я куда влиятельнее его. А если и навредил, то давно сбежал бы и не встречался с киллерами уж точно.
Корыстных выгод от смерти сына я не получу никаких. Сыну не принадлежит доля в моем бизнесе, а его московская квартира стоит примерно столько, сколько я зарабатываю за квартал (или даже за месяц).
Опасность. Вот это гораздо теплее. Если я и мог убить сына, то только из-за того, что он стал мне опасен. Возможно, он хотел отобрать мой бизнес и/или даже убить меня.
Настя задумчиво жевала последнюю сосиску.
«Завтра я поговорю с Георгием Балоевым в офисе компании его сына. Надеюсь, получится его там застать», – сказала она себе. – «Завтра я буду лучше знать, что он за человек и мог ли он рассуждать, как рассуждала сейчас я. Завтра».
***
Уже через час после встречи Артуром, Влад Наумов, постучавшись, зашёл в кабинет Матвея – своего старого приятеля, занимающего важный пост в ГИБДД. По кислому выражению лица хозяина кабинета он быстро понял, что зацепки не сработали.
– Ну как? – всё же спросил он с надеждой.
– Как в анекдоте: есть две новости, – ответил Матвей.
– Начни с хорошей тогда.
– Обе плохие.
– Блять, –