6 февраля около 30 немецких танков Pz.III и Pz.IV прорвались к Великому Бурлуку, стремясь пробиться в стык между 184-й и 48-й гвардейской стрелковыми дивизиями. Но тут враг был остановлен [3; 101], [10; 114]. Нарастить же усилия у немцев возможности не было. У самой дивизии «Рейх» сил для этого не хватало, а перебросить войска с других участков противостояния с 3-й танковой армией мешали активные наступательные действия советских войск. Именно 6 февраля части 15-го танкового корпуса во взаимодействии со 160-й стрелковой дивизией начали штурм Печенегов, а 12-й танковый корпус при поддержке 62-й гвардейской стрелковой дивизии попытался овладеть Чугуевом и Малиновкой [10; 114 – 115], [19; 384], [20; 44]. На обоих участках советские войска натолкнулись на упорное сопротивление, ввязавшись в длительные (на несколько дней) и кровопролитные бои.
За 4, 5 и 6 февраля наибольшее продвижение, как и в первый день наступления 40-й армии, имели две её правофланговые дивизии – 309-я генерал-майора М.И. Меньшикова и 340-я генерал-майора С.С. Мартиросяна [29; 421].
Уже 4 февраля К.С. Москаленко решил нарастить удар в полосе 309-й стрелковой дивизии, продвигавшейся интенсивнее всех остальных. Для этой цели именно туда командармом были направлены сводный танковый отряд (116-я танковая бригада и три отдельных танковых полка) полковника В.Г. Романова и 183-я стрелковая дивизия генерал-майора А.С. Костицына. Последняя, как мы помним, находилась во втором эшелоне армии. Переброшенная на правый фланг, она продолжала оставаться во втором эшелоне, имея задачу усилить удар 309-й сд и сводного танкового отряда в случае необходимости [29; 422].
Массирование сил именно на правом фланге имело определённый риск. «Ведь правый фланг армии был открыт, – пишет К.С. Москаленко, – и на десятки километров к северу советских войск не было. Только далеко в тылу, в районе Горшечного и Старого Оскола, тогда ещё шли ожесточённые бои по ликвидации остатков окружённой группировки врага. Однако в данной обстановке иного решения быть не могло, ибо, во-первых, враг после ударов последних недель не располагал здесь крупными силами, и, во-вторых, стало ясно, что именно в полосе 309-й стрелковой дивизии решался успех всей операции» [29; 422].
Не стоит упрекать К.С. Москаленко в авантюристичности действий. Прежде всего, потому, что в распоряжении командарма-40 были весьма надёжные разведданные, говорящие о том, что правому флангу его армии в тот момент ничто не угрожало. Далее, К.С. Москаленко всё-таки предпринял меры для парирования возможных неожиданностей – именно туда направлялись силы 107-й и 25-й гвардейской стрелковых дивизий и 4-го танкового корпуса, высвобождавшиеся после ликвидации окружённых в ходе Воронежско-Касторненской операции сил врага. Части этих соединений, кроме задачи прикрытия правого крыла армии, ещё и усиливали её ударную группировку. Кроме того, командарм-40 предпринял ряд мер по обеспечению правого фланга артиллерией и авиацией [29; 422].
6 февраля 309-я стрелковая дивизия, продвинувшись на 20 км западнее отведённого ей рубежа, овладела крупным населённым пунктом и станцией Гостищево, расположенной на железной дороге Курск – Харьков