целый сноп искр; кот громко фыркнул и отскочил.
– Пусть его, Тихон, оставь, – велел хозяин.
Он повернулся к нам. По правде говоря, колени у меня до сих пор тряслись, а вот Борис стоял совсем спокойно, только слишком уж крепко сжимал мою руку.
– Вот так, друзья мои, – вздохнул Вортеп-Бар. – Я, каюсь, сперва на Проказника думал. Или ещё на кого из той компании, однако же…
– Андрей Иванович, а разве вы не можете Человека со смущённым лицом сюда, к вам так же, э-э-э, вызвать? Вот бы мы всё у него и узнали, – высказал предложение мой брат.
Признаться, мне эта мысль весьма понравилась: в присутствии хозяина лавки даже новая встреча с нашим незнакомцем не казалась мне столь уж страшной. Однако Вортеп-Бар покачал головой. Он уже снова выглядел, как добродушный старичок в аккуратном сюртуке, а изумруд на его пальце вновь обрёл свой природный цвет.
– Увы, дружок, это невозможно. Как я и полагал, он не из тех. А если так – я над ним не властен.
– Из кого это – из тех? – сгорая от любопытства, спросила я.
Хозяин усмехнулся.
– Вы же, моя милая барышня, всё понимаете, а спрашиваете. Будь он Проказнику сродни, не было бы ничего проще, а так… – Андрей Иванович развёл руками.
– Тогда что же нам делать? – спросили мы в один голос.
– Что-то мне подсказывает, что незнакомец ваш так просто не найдётся, пока сам того не пожелает.
Борис печально кивнул, а господин Вортеп-Бар щёлкнул пальцами – появился мальчик-слуга – и шёпотом отдал ему какой-то приказ. Мальчик исчез, но скоро появился, неся на вытянутых руках небольшую книгу. Хозяин положил её на стол – книга прямо на глазах увеличилась в высоту и толщину, она росла и росла, пока не стала просто огромной, обогнав размерами толковый словарь Брокгауза и Ефрона. Я успела прочесть потёртые, витиеватые, старинные буквы на обложке: «Бестиарий», когда Андрей Иванович резко повернулся к нам:
– Вам, дорогие друзья, такое читать негоже. А лучше вот, не хотите ли? – он протянул нам великолепно изданные сказки Пушкина – новые, с яркими иллюстрациями в целую страницу, волшебно разрисованными заглавными буквами; я никогда не видела таких красивых книг. И всё же, листая вместе с братом сказки, я не могла отвлечься от ставшего жёстким и даже хищным лица Вортеп-Бара, пока он сидел, углубившись в свой таинственный фолиант.
Потом мой взгляд упал на рисунки брата, всё ещё лежащие на столе.
– Подождите, господин Вортеп-Бар! Простите… – воскликнула я. – А почему вы спрашивали нас про Фридриха – был ли он в комнате, пока незнакомец целовал руку мисс Мур?
Андрей Иванович поднял голову.
– Так, подумалось… Вот если бы вы пёсика своего в гостиной не заперли, гувернантка, верно, не заболела бы. Как я и говорил – пёс-то защитить вас пытался.
Перед моим мысленным взором снова предстал Человек со смущённым лицом: вот он вошёл в гостиную, начал говорить; я вижу, как шевелятся его узкие губы, его рука дотрагивается до моей, я хватаю подсвечник с горящими свечами… И тут появляется