все одно вас больше обычного будет.
– Насколько больше?
– Считай сам, Себастьянушка. Десятка, которая по отбору прошла…
…от каждого воеводства по красавице.
– Лизанька одиннадцатою… – Сие обстоятельство явно было не по нраву Евстафию Елисеевичу, который, быть может, и сумел бы возразить супружнице, но уж никак не генерал-губернатору, каковой самому королю двоюродным братом приходился. – Двенадцатою – Алантриэль Лютиниэлевна Ясноокая… ее матушка спонсорство конкурсу оказала… ну а тринадцатою – ты…
Тринадцать.
Хельмова дюжина красавиц, чтоб ее!
– Так что, Себастьянушка, – поинтересовался Евстафий Елисеевич. – Пойдешь с прототипом знакомиться?
Можно подумать, у него выбор есть.
Себастьян мрачно кивнул…
…прототип поселили в гостинице «Зависловка», давно уже облюбованной полицейским ведомством. Здесь, в почти по-казенному бедных нумерах, панночка Белопольска гляделась вполне естественно. Следовало признать, что была она чудо до чего хороша, и красоты ее не портило ни дрянного кроя явно перешитое чесучовое платье, ни шляпка, щедро украшенная тряпичными маками. Шляпке этой, как и макам, исполнился не первый год, а потому лепестки их выцвели, а ленты обтрепались.
– Ой, представляете, а тут мне она и пишет! И дядечка еще так удивился, сказал, что она никогда-то нашу семью не любила, а тут пишет…
Панночке Тиане шляпка очень нравилась.
И нумера.
И собеседник, который, правда, говорил очень мало, зато слушал внимательно. Даже за ручку взял и в глаза заглянул со значением. Нет, панночка Белопольска хоть и была провинциалкою, но не была дурой, что бы там ни утверждала дядечкина супружница… и понимает, что от этих взглядов никакого вреда… она ж не на сеновал идти собирается. Вот если бы на сеновал пригласили, то она б отказалась!
А нумера…
…и тем более что господин в полиции служит… конечно, она понимает все распрекрасно… в Познаньске все полицейские такие обходительные? А то прям оторопь берет…
– Евстафий Елисеевич, – прохрипел Себастьян, когда девица все же замолчала и удалилась по своей девичьей надобности в комнату смежную, с изображением ночного горшка на двери, – вы за что меня ненавидите? Она… она же дура!
– Ну… у всех есть свои недостатки. – Познаньский воевода отер вспотевший лоб. – Зато красивая… и рода подходящего… и кандидатура на самом верху согласована.
– А она? Если она…
– Ближайшие два месяца панночка Тиана проведет в очень уединенном поместье…
…надо полагать, принадлежащем той самой престарелой родственнице, которая неожиданно – явно не без подсказки генерал-губернатора – вспомнила о троюродной внучатой племяннице…
Себастьян потер переносицу, чувствуя, что еще немного, и он сорвется.
– Евстафий Елисеевич… вы же понимаете, что я не только внешность беру и…
– Понимаю, дорогой. Потерпи уж. – Познаньский воевода вздохнул и похлопал Себастьяна по плечу. – Оно, может, и к лучшему,