Самурай Сталина Рихард Зорге. Расследование Конгресса США 1951 г. в переводе Мемуариста
Йошикава. До совершения признания мы не предъявляли ему никаких материалов. Поэтому изъятая радиоаппаратура также не показывалась.
Могу я продолжить? Поскольку он не признавался, среди следователей возник спор – стоит ли нам предъявить ему радиоаппаратуру. Но прежде чем мы дошли до показа аппаратуры, он признался.
Примечание Мемуариста. В первой части Йошикава нас яростно уверял, что Зорге изобличили исключительно неопровержимыми уликами и грамотными вопросами. А теперь оказывается, что за неделю допросов ему даже не удосужились предъявить самые сильные улики – рацию и шифровальную книгу. И все равно Зорге "неожиданно признался" через неделю обработки. У кого-то ещё остались сомнения в методах выбивания такого признания? Продолжаем.
Мистер Тавеннер. Сообщали ли Вы ему, что Вами обнаружено и изъято радиооборудование?
Мистер Йошикава. Да.
Мистер Тавеннер. И это было до совершения им признания?
Мистер Йошикава. Да.
Мистер Тавеннер. Продолжайте и расскажите комитету как было совершено признание?
Мистер Йошикава. Я уже говорил комитету об этом раньше, но я расширю свой ответ. Как я рассказывал, они почти закончили работу в Японии, и наслаждались своего рода чувством облегчения после успешного завершения работы. Одновременно было арестовано множество людей. Эти люди признавались один за другим прежде, чем признался Зорге.
Были обнаружены различные улики – радиооборудование, кодовая книга, шифрованные сообщения, и так далее.
Что касается кодовой книги, она была найдена при обыске дома Клаузенов. Она состояла из трёх томов. Мне посчастливилось взять их и я обнаружил следы частого использования. Там содержались показатели общей статистики. Я сразу понял, что это книга для кодирования сообщений. Чтобы усложнить расшифровку, они добавляли в шифрованное сообщение показатели из ежегодника.
После того, как мы конфисковали германский статистический ежегодник, мы спросили о нём Клаузена, и Клаузен признал, что это была книга для кодирования сообщений. Он признал это раньше, чем Зорге. Я рассказал Зорге об этих фактах, и он в конце концов признался.
У нас тогда не было программы. Мы пытались понять, действительно ли Зорге был германским шпионом и только использовал коммунистов в Японии, но на самом деле шпионил в пользу нацистского режима Германии. Это был первый вопрос.
Второй вопрос заключался в том, выступал ли Зорге двойным шпионом: как в пользу Берлина, так и Москвы.
Третий вопрос заключался в том, действительно ли он был шпионом Москвы, выдающим себя за нациста. Поэтому мы расследовали дело Зорге без предвзятого мнения. Мы заняли очень осторожную позицию.
Возник другой вопрос. Если он был шпионом Москвы, мы не знали, был ли он шпионом Четвертого управления, как показал Клаузен, или был шпионом Коминтерна, как показал Воукелич.
Мистер Тавеннер. Когда вы говорите о четвертом управлении, Вы имеете в виду четвертое управление Красной армии?
Мистер