стучит.
О, голова!
Всё кругом и в одно.
Я их забыл?
Нет.
Не читал.
Я как с поличным вор.
Опять зовут.
Мой выход в зал.
Да здравствует позор!
Я на диване сплю – вдруг скрип.
В квартиру входит гость.
Встаю.
Кричу.
Но тонет крик.
Как в горло вбили гвоздь.
Ползёт по телу паралич.
Он сердце сдавит тьмой.
Хлестнёт в глаза незримый бич.
Пронзит смиренья вой.
Один кошмар сменил другой.
Не встал, а ток прошиб.
О слава Богу, я живой!
Как никогда я жив!
Я Скрудж кануна Рождества:
Нет сцены и убийц!
Идите, обниму с утра!
Рассвет и трели птиц…
И ты приходишь, как мечта,
И говоришь: «Люблю».
Нас не погубит суета.
Шторм – ветер кораблю.
Мы в парк, на озеро, в кафе,
Вдоль набережной, в лес.
Твой голос так напоминает мне
О вечности небес…
Будильник чёртов!
Семь утра!
Верните мне мой сон!
Хочу его!
Чтоб навсегда!
Зачем работа?
Стон…
Сдаётся, понял, почему
Зло будет побеждать.
Мы проданы навек во Тьму.
Бог не хотел вставать.
Сбит курс пути души
Сбежать в берлогу,
Быть всем никем,
Идти не в ногу
Тупых систем.
Кому-то вечность,
У прочих – рай.
Ронять беспечно
Счастливый пай.
Пророкам бренным
Узор подач
Тяжёл, как пена,
Игрив, как мяч.
Долой оковы!
Уйди печаль!
Штурмуем снова
Иллюзий даль.
Удивительный человек-гопник
Первый действует, а другой злобно
Судит первого – это клише.
Удивительный человек-гопник
Прорастает в беспутной душе.
Он использует древние догмы
Оппозицией светлых идей.
И колени не с почестью согнуты,
А с удобством попутных корней.
Он клеймит непонятность искусства,
Смысла сложности так не приняв.
Для него пустота – там, где пусто.
Сеть дорог – на распутных камнях.
Ненавидит он сразу до гроба
Тех, кто схеме подвержен иной.
Удивительный человек-гопник
Мой корабль отправляет в застой.
Общество
Пегасы
В эпоху стен ценились люди-лошади.
Героев в ряд с богами – все века.
Дворянский принсип, честью обезвоженный, —
И палец нервно сорвался с курка.
Тащить орало горько мы научены
Умами дедов, силою отцов.
Над головою совесть медной тучею
От трусости