что, сгорел?
– Такова официальная версия. Но не верю я в это. Просто поменял юридическую личность, и сейчас живет где-нибудь в свое удовольствие.
– А откуда ты вообще о нем знаешь? Если такой человек существует, то он весьма осторожным должен быть, чтобы не засветиться…
– Хочешь, чтобы рассказала?
– Конечно! – с преждевременным энтузиазмом согласился я.
– Только – уговор! Выполнишь?
– Что? – насторожился я. Так уж получается, что каждый раз, когда упоминается какой-то уговор, попадаю в разные личные неприятности.
– То, что попрошу?
– Если смогу, то да. Только если смогу, без обещаний, – как можно аккуратнее согласился я.
– Сможешь, – веско произнесла она. – Существует такая восточная притча. Некий духовный учитель во всем являл образец аскетизма и умеренности, но при этом слыл жутким бабником и развратником. Ученики поражались, как такое вообще возможно? А он отвечал на подобные вопросы следующим образом: «если отрешусь еще и от этой своей привязанности, мне будет уже нечего делать в мире, и душа моя отправится в нирвану. Кто же тогда останется вас учить?»
– А притча… везет мне сегодня на всякие притчи. То сам рассказываю, то мне. А ты это к чему, собственно?
– Просто так вспомнилось, потому что вечно он с какими-то молодыми девицами крутил. Так вот, попрошу тебя выяснить, что стало с этим нашим профессором в действительности.
– А зачем мне его искать? Найди сама. При твоих возможностях, разве это трудно?
– Трудно, он очень сильный и ловкий, и если не захочет, его никто из моих коллег не найдет. И я не найду. А вот ты – можешь. Там ничего такого, ты не думай, просто мне надо взять у него одну вещь, что он обещал вернуть и не вернул.
– Попытаюсь, – согласился я, поскольку отлично знал, как теперь зовут «погибшего» профессора…
Глава VII
Профессор
Теперь надо бы немного отвлечься и объяснить, откуда я вообще располагал сведениями об этом профессоре. Некоторое время назад выдалось жуткое лето. Сухое и жаркое. Почти по всей России горели леса и торфяники, воздух пропитался едким дымом, и жизнь в Москве сделалась невыносимой. Благодаря, как тогда думалось, удаче, в моем распоряжении оказалась путевка в удаленный пансионат. Вот так же, в белые ночи, я приехал сначала в Питер, а потом предстоял милый отдых в пансионате на берегу Балтики. Но перед самым пансионатом, когда до отхода «Метеора» оставалось менее суток, меня упросили передать книги некоему питерскому профессору. Попросили по-дружески, так, что отпереться я не сумел. Кроме того, у профессора что-то случилось с компьютером, и он не мог получить срочную электронную почту. Как сейчас помню, профессор оказался высоким энергичным дядькой лет пятидесяти. Причем выяснилось, что он и вправду профессор – доктор наук, преподававший в каком-то университете. Спортивная фигура, окладистая борода с проседью, продолговатое лицо и смеющиеся глаза.