погибла. Мне бы хотелось, чтобы они обе были со мной.
Мэри из оружейного магазина я еще не любил, но страстно хотел с ней переспать. Я еще не понимал ее планов и желаний, но уже чувствовал, что тоже ей нравлюсь. Наши личности в короткой встрече пересеклись, перепутались то ли чувствами, то ли интересами – этого я еще не понимал.
Итак, предстоит свидание…
Только спустился в салун, как столкнулся с Ричардом Райзином – моим старым приятелем из Флориды, где мы когда-то охотились с ним на крокодилов. Едва не стукнувшись головами, некоторое время обмеривали друг друга взглядами, будто припоминая – кто это? Дик был в величайшем изумлении, но вдруг гнев, настоящий гнев, грозно засверкал в его глазах.
– Вот ты где! – крикнул он во все горло. – Сбежал от меня. А я ведь шкуры все тогда продал и долго ходил с деньгами, надеясь отдать тебе твою долю. Ты почему сбежал из Флориды? Я тебя искал по всему восточному побережью, вплоть до Нью-Йорка. А ты, похоже, на Запад смотался. От кого скрываешься? Что это значит? Говори всю правду!
– А то и значит, что болота, гадюки и крокодилы смертельно вдруг надоели, мне захотелось свежего воздуха прерий, – спокойно ответил, не желая немедленного общения даже со старым другом и дебитором, которое могло помешать моей встрече с красавицей Мэри.
– Воздуха прерий? Чего ж ты сейчас снова на юге? Какие дела промышляешь? Признавайся немедленно!
– У меня здесь встреча назначена, и мне сейчас не до тебя. Пусти! – сказал я и хотел пройти мимо.
Это уже вывело Ричарда из себя. Он крепко схватил меня за плечо.
– Пусти? Ты смеешь говорить «пусти», когда мы не виделись целых два года! Да знаешь ли ты, что я сейчас с тобой сделаю? Посажу за стол, накачаю виски, и будешь ты у меня пузыри пускать, как – помнишь? – в форте… как бишь его? …назюзюкался.
– Слушай, Дик, – начал я тихо и совершенно спокойно. – Неужели ты не видишь, что мне сейчас не до тебя. У меня свидание нынче с женщиной, а с тобой давай встретимся завтра – в этом же месте, в этот же час. Буду рад с тобой поболтать. Но в данный момент – прости… Отстань, ради Бога, и не мешай. Мою долю за крокодиловы шкуры можешь себе оставить, но сегодня, пожалуйста, не приставай. Считай меня неблагодарным и низким, только сейчас оставь в покое.
Я начал совершенно спокойно, а закончил речь с нетерпением на лице и в голосе.
Дик Райзин постоял, подумал и выпустил мою руку.
– Убирайся хоть к черту! – сказал он тихо и с грустью в голосе.
А когда я тронулся было с места, он снова рявкнул:
– Стой! Слушай меня. Ты мне больше не друг. И носиться с тобой, как с яйцом курица, я больше не буду. Сыворотка у тебя вместо крови в жилах. Ты перестал походить на человека, которого я любил и уважал…
Я снова попытался уйти от него, и он пуще прежнего заорал:
– Стой! Не выпить стаканчик виски с лучшим другом, с которым