нужным? Да, наверное, поэтому. Раньше я никогда не был столь сентиментальным. Это все началось после того, как меня лишили глаза. Хотя я не раз бывал на грани смерти, но, видать, когда тебя пытаются убить, и это почти получается, то начинаешь смотреть на вещи несколько иначе. Ладно, не суть! А суть в том, что мы ждали, и он не явился. Так что теперь мы морально свободны.
– Я и до этого чувствовал себя морально свободным, – улыбнулся Йо. – Я, как вы помните, был вообще против появления здесь. И соглашусь с вами в том, что раньше склонности к подобным эмоциям я у вас не замечал.
Ван Дорт зло посмотрел на помощника единственным глазом.
– Вот когда тебе прострелят ногу так неудачно, что ты больше ходить нормально не сможешь, когда порежут лицо таким образом, что ты окажешься слеп на один глаз, тогда и будешь разглагольствовать!
– Раны бывают разные, – пожал плечами Йо. – Кому-то задевает сосуды и дробит кости. Вот и калека готов! А у кого-то, по счастливой случайности, пуля застревает в мясе, и стоит ее извлечь, как потом все быстро затягивается. Хоть в забегах участвуй!
Ван Дорт покраснел.
– Ты в последнее время стал совершенно невыносим. К слову, склонности к подобному ёрничеству с твоей стороны я тоже раньше не замечал.
– Все мы меняемся. Но, сударь, я верен вам. А это главное. Наступит еще эпоха и вашего торжества.
– Эпоха моего торжества давно прошла, – с сожалением покачал головой Гвидо. – Но все же я надеюсь еще кое-что сделать в этой жизни. Я постараюсь получить удовлетворения от всех тех, кто находится в моем списке мщения. В крайнем случае, от тех, до кого смогу дотянуться. Это еще одна причина, почему завтра мы уезжаем. Мы очистили совесть, но и находиться здесь стало небезопасно. Люди косятся в нашу сторону. Возможно, мне, все-таки, следовало выбрать другое местечко для наших целей, не Веллен. Но как уж вышло.
Ван Дорт с силой хлопнул себя по щеке.
– А еще меня достали поганые комары! Трактирщик! Порошок ваш выгорел! Несите новый, а то из меня всю кровь выпьют в этом вашем проклятом заведении!
В ту самую минуту, когда трактирщик бросился исполнять приказ, входная дверь резко распахнулась и внутрь помещения уверенно шагнул мужчина. Он был укутан в плащ, лицо его скрывал капюшон, но он, ни секунды не думая, отбросил его и осмотрелся. Спокойный, но твердый взгляд его едва заметно задержался на ван Дорте и Йо. Ни от купца, однако, ни от его помощника, это не ускользнуло.
Увидев свободный стол, новый посетитель «Бычьих яиц» уселся за него и окликнул хозяина. Тот вытянулся перед ним по стойке смирно.
– О, милостивый государь, я вижу, вы – человек военный! – залебезил трактирщик, косясь на палаш с корзинообразным эфесом, который незнакомец отстегнул от пояса и приставил к столу. – У нас таким уважение и почет. Благородному сословию мы завсегда рады. Чего изволите отужинать?
Гость отер большие усы, провел пятерней по своим кудрям и, подперев кулаком подбородок, ответил:
– Приветствую,