в ответ – размышлял над скрытыми смыслами вопроса. Проверка на разумность? Или на лояльность? И как мне реагировать? Стать в строй и с юным задором в очах скандировать: «Партия сказала: «Надо!», комсомол ответил: «Есть!»? Так это проще всего. Заучишь мантры, разрежешь тетрадку пополам, чтобы оформить дурацкий «Ленинский зачет», поскучаешь на собраниях годиков десять, отучишься в партшколе… И выйдет из тебя еще один серийный функционер. Функция.
– На «троечку», – вздохнул я, внутренне ёжась. – С минусом.
– О как! – крякнул второй секретарь. Его голубые глазки заискрились любопытством. – А что ж так-то?
– Однажды мне попалась на глаза памятка для поступающих в Московский институт иностранных языков, – неторопливо заговорил я, гадая, кто кого проверяет. – Там было четко указано, что в «ИнЯз» принимают мужчин, проживающих в Москве – и получивших рекомендации от ЦК ВЛКСМ. Не ошибусь, если скажу, что такой же «фильтр» установлен и на входе в МГИМО. Вопрос: у парня из глубинки, мечтающего стать переводчиком-референтом или дипломатом, есть хоть малейший шанс на поступление? Ответ отрицательный.
– Да-а… – протянул Виштальский задумчиво и стал крутить ручку в толстых пальцах. – Вы, конечно, не перечислили все основания для «неуда», но мне понятно, что осталось «за кадром»…
Я покачал головой:
– Не подумайте лишнего, Николай Ефимович. «Нерушимый блок коммунистов и беспартийных» – это наше всё, просто партии нужна ха-арошая чистка!
– Ну-у, кой-какие перемены грядут, однако… – беспокойно задвигался Виштальский. – Между нами, я склонен согласиться с вашей оценкой, Миша, – социальные лифты у нас работают из рук вон, а чинить их никто даже не собирается. М‑да… – Он с облегчением направил разговор в иное русло: – А чем вы займетесь как секретарь школьного комитета комсомола?
– Начну с нахальной просьбы, – заерзал уже я. – Хочу сделать подарок своему десятому «А»… – Взяв паузу, тут же ляпнул: – За счет райкома! – И зажурчал: – А класс у нас очень дружный, настоящий такой ученический коллектив. Вон, на той неделе маршировали на перемене и скандировали: «Ди-на-мо! Ди-на-мо!»[11]
– Да-а… – сожмурился Виштальский. – Побили наши немцев, конечно! А как им Блохин зарядил… М‑м… – Он восхищенно покачал головой. – Весь стадион стонал от восторга!
– У меня к футболу не так чтобы очень, – смутно выразился я, – но топал со всеми в одном строю. Еще и махал чем-то бело-синим…
«Болтаю много! – подумал недовольно. – Чего ты так волнуешься? Спокойней! Ты же не выпрашивать пришел у торгаша-бызнэсмэна, а у своего просить».
– В общем, народ в классе дюже активный, – продолжил я, упорно скатываясь в многоглаголание. – И спортом занимается, и учится на «четыре» да «пять»… Есть, правда, у нас один отстающий – Юра Сосницкий, но ничего, подтянем. На днях.
– Дальше, – мягко сказал второй секретарь, возвращая меня в колею. – Дюже интересно, какой же подарочек ждет ребятня из десятого