и дважды совершал путешествия на Восток, поэтому по его речам, когда он находил нужным что-то сказать, можно было составить представление о нем как об образованном и отлично воспитанном англичанине.
Тем не менее Карвен не нуждался ни в чьем обществе. Никогда не позволяя себе никаких грубостей, он умел воздвигнуть такую стену между собой и гостем, что немногие решались на беседу с ним, боясь показаться глупее, чем им хотелось бы.
Было в его обхождении непонятное насмешливое высокомерие, словно он всех людей почитал за ничтожества, имея возможность общаться с неведомыми и более умными существами. Когда в 1783 году из Бостона прибыл знаменитый остроумец доктор Чекли, назначенный ректором в Королевскую церковь, он не преминул нанести визит человеку, о котором был много наслышан, однако быстро покинул его дом, испугавшись чего-то в поведении хозяина.
Однажды зимним вечером, когда Чарльз Вард беседовал с отцом о Карвене, он сказал, что все отдал бы, лишь бы узнать, чем таинственный старик так напугал жизнерадостного священника, что он ни при каких обстоятельствах не желал об этом говорить, судя по записям в дневниках того времени. Благочестивый доктор Чекли испытал, по-видимому, отчаянный страх, ибо с тех пор от одного упоминания о Джозефе Карвене мгновенно терял свою прославленную светскость.
Известно, однако, почему другой столь же образованный и воспитанный человек избегал общества высокомерного отшельника. В 1746 году мистер Джон Мерритт, пожилой английский джентльмен со склонностью к литературе и наукам, приехал из Ньюпорта в быстро растущий Провиденс и построил великолепный загородный дом на Перешейке, который теперь считается самым роскошным городским районом. Жил он богато, ни в чем себе не отказывал, первым завел коляску с лакеями в ливреях и очень гордился своими телескопом, микроскопом и отлично подобранной библиотекой английских и римских авторов. Услыхав от кого-то о Карвене как о владельце лучшей в Провиденсе библиотеки, мистер Мерритт немедленно нанес ему визит и был принят куда сердечнее, чем кто бы то ни было еще. Он был восхищен вместительными полками, на которых, помимо греческой, римской и английской классики, была собрана великолепная библиотека философских, математических и прочих научных трудов, в частности Парацельса, Агриколы, Ван Хельмонта, Сильвиуса, Глаубера, Бойля, Бургаве, Бехера и Шталя. Наверное, поэтому Карвен пригласил его на свою ферму и в лабораторию, куда никого еще не приглашал, и они вместе отправились за город в коляске мистера Мерритта.
Впоследствии мистер Мерритт утверждал, что не видел ничего страшного на ферме, однако признавался, что одни названия книг по магии, алхимии и теологии могли на кого угодно нагнать страху. Возможно, правда, этому способствовало выражение лица хозяина, показывавшего гостю свое странное собрание, которое, помимо обычных книг, не вызывавших зависти у мистера Мерритта, включало в себя почти всю известную каббалистику, демонологию и магию и было настоящей