конях – кыпчаки» не надо связывать с реально существовавшими в истории половцами – кыпчаками, равно и с гуннами, хазарами, аланами, готами и сарматами. Их лучше всего называть кентавры, или китоврасы, ибо это – существа мифологические, населяющие обширные, открытые всем ветрам просторы головы автора и не имеющие никакого отношения к реальной истории реальных народов».{19}
Это еще не самые крепкие выражения. Словом, г-н Олейников, отбросив в сторону ученую рапиру, хватается за мужицкую дубину и беспощадно ею дубасит нашего барда, не оставляя на нем живого места. Такая экзекуция впечатляет… до нервной дрожи. Но, увы, как известно, чужие, даже самые горькие уроки, мало чему нас учат.
И я, традиционный степной кыпчак, собираюсь ускакать еще дальше, чем забредший в кавказские расщелины, горный кыпчак – Мурад Аджи.
Поэтому, предлагая вниманию читателей свой опус, я ясно сознаю, что все, что я излагаю с таким пылом неофита, вполне возможно будет определено саркастическими историками как «сто тысяч второе разоблачение тайн темных веков…» и очередное открытие «Америки» в «обширных просторах» моей головы.
В таком случае, я найду себе утешение в том, что каждый, начиная с Лейфа Эрикссона{20}, Христофора Колумба и Америго Веспуччи до миллионов обычных туристов нашего времени, «открывает» «свою» Америку, и тогда мои измышления можно будет рассматривать как путевой очерк нового Дон Кихота в праисторию.
Поэтому тороплюсь заверить, что мой скромный труд, вовсе не посягает на священные исторические лавры. Это неисторический, своеобразно беллетризованный, гипотетический и вольный эскиз, набросанный в расчете на то, что он, возможно, привлечет к себе внимание более глубоких и профессиональных умов. Я тешу себя иллюзией, что, используя эту схему (если, конечно, адепты Клио{21} снизойдут до нее), можно найти прародину Изначального Знания и создать на ее основе проработанную и убедительную историческую гипотезу эволюции цивилизационного сознания, а также предложить идеи преодоления рокового исхода событий. И если кому-то, более прозорливому чем я, удастся добиться успеха в первой теоретической части задания и услышать повторение возгласа некой машинистки Томаса Манна{22}, которая закончив печатать его великую эпопею «Иосиф и его братья», со смесью удивления и восхищения воскликнула: «Вот оказывается, как все это было!», то можно рассчитывать, что и во второй – практической части, он достигнет успеха. Впрочем, это иллюзорная возможность в иллюзорном будущем.
Должен сказать, что при изложении данной книги мне пришлось, по понятным причинам, кое-что упрощать и для цельности, порой, говорить о некоторых общеизвестных вещах, но под своим углом зрения. С учетом того, что сейчас очень много апокрифических историй, на самых различных языках, большей частью мне неизвестных, вполне возможно, что иные