детстве. И как тогда – в одиночестве.
Поток людей двигался в одном с ней направлении; друзья и родственники с улыбками обнимались, целовались, мимо чинно проплывали бизнесмены в серых и темно-синих костюмах. Мина теперь была в другой стране – чужая, одинокая. Сердце колотилось, дыхание сдавило, прошиб холодный пот. Что, если она упадет в обморок, не успев выйти?
По документам Мина Ли приехала на месяц в отпуск, в гости к подруге с работы. Она всегда мечтала побывать в Америке, посмотреть достопримечательности: Диснейленд, пляжи, Йосемитский парк. По документам она приехала отдохнуть и повеселиться, после чего вернется к своей жизни в Сеуле, к работе дизайнера женской повседневной одежды.
Документы не сообщали, что Мина собирается найти здесь работу и начать новую жизнь, что надеется отыскать работодателя, который поручится за нее, а если не выйдет, она все равно останется здесь – невидимая, нелегальная. Документы не сообщали, что ей незачем возвращаться, что она больше ничем не дорожит, ни к чему не стремится. Документы не сообщали, что она больше не может сидеть на месте, жить в пустой квартире, больше не способна выносить родного города, населенного призраками прошлого, этих искалеченных улиц, этого искалеченного дома. Документы не сообщали, что багаж при ней – все, что у нее осталось. Все ее имущество компактно разложено по двум чемоданам. Продавая и раздавая почти все свои вещи, Мина совершала своеобразный акт самосожжения. Она оставила лишь самое необходимое для того, чтобы продержаться до тех пор, пока бог не решит забрать ее домой, что бы это ни значило.
Когда она наконец вышла из аэропорта на жаркий воздух и солнечный свет, ее накрыла волна облегчения. Ослабив на шее шелковый шарф ручной работы цвета сиены и охры, Мина достала из сумочки салфетку, чтобы вытереть пот со лба.
Она заранее позаботилась о жилье – сняла маленькую комнатку в доме аджуммы[4], живущей в Корейском квартале без семьи. Это место порекомендовала Мине подруга, миссис Син – бывшая коллега, которая три года назад иммигрировала в Америку с мужем и двумя детьми.
Подойдя к краю тротуара, Мина остановила такси. Водитель – высокий сикх – помог засунуть два огромных чемодана в багажник. Мина внезапно осознала, что никогда прежде не встречала сикхов.
Несмотря на открытое окно, в салоне была парилка. Пот уже заливал ей лицо и шею. Мина протянула водителю листок в линейку с адресом на английском, написанным кривым, угловатым почерком, выдающим ее нервозность, – она словно подписывала контракт на всю жизнь.
– Вы тут впервые? – спросил водитель, дружелюбно глянув на пассажирку в зеркало заднего вида. Его темный тюрбан касался крыши машины.
– Про-стите? – неуверенно переспросила та на английском.
– Впервые тут?
– Ох! – Она принялась лихорадочно копаться в памяти в поиске английских слов, будто в комоде с кучей ящичков.
– Не говорите по-английски? – понял ее затруднения водитель.
– Нет, – покачала она головой.
– По-китайски?
– Корея.
Водитель