тренировок, но сейчас происходило нечто противоположное. Всю свою карьеру я играл форвардом. Пусть я крупный, больше остальных форвардов в команде, но я быстрый и умею забросить шайбу в ворота. Поэтому я взвился до потолка, когда Боумен и наш тренер Алекс Уотерс перетерли между собой и задвинули меня из форвардов в защиту.
Я и так сильно недолюбливал Боумена с его дебильными перестановками на льду и фальшивой позицией «я такой в доску свой и хороший», а теперь он мне вообще играть не даст? А еще эта девка, поселившаяся в его пентхаусе! Что у него там творится?! Блин, как это выводило меня из равновесия! Хотя, честно говоря, меня в последнее время бесило решительно все.
Я спустился на первый и уже шел к выходу, когда спохватился, что мои любимые предначалосезонные трусы остались на кухонном столе, куда я их бросил. Я подумал, не поехать ли в тех, которые на мне, но внутренне возмутился: нижнее белье для меня – это святое.
К счастью, лифт так и стоял на первом этаже, поэтому меньше чем через две минуты, запихнув любимые труселя в спортивную сумку, я снова вышел из квартиры. Лифт оказался открытым, и в нем во всей своей розововолосой красе стояла любовница моего одноклубника.
Она снова натянула свои тряпочки в стиле «мне нравится делать вид, что я занимаюсь спортом» и отправилась небось на лекцию по психологии, откровенно плюя на тот факт, что разбивает чужую семью. Ладно, плевать. Мне от этого ни холодно ни жарко.
Завидев меня, девица начала энергично тыкать в кнопку первого этажа, но я успел просунуть ладонь, и дверцы разъехались.
– Спасибо, что подождала!
– А, да, пожалуйста, – снисходительно усмехнулась она и отодвинулась в самый угол.
И вот я оказался в плену маленькой стальной коробки с тысячей отражений розововолосой девицы и впервые разглядел ее вблизи. Когда она не такая взбаламученная, как в первое появление, я готов признать, что она ничего. Даже очень ничего. Я даже рискну утверждать, что она красивая и хорошо пахнет, что прискорбно, учитывая род ее занятий и у кого она живет.
Я пока не пересекался здесь с капитаном Боуменом, но, может, он наведывается в разное время или они с розововолосой мур-мур где-нибудь еще. Не пойму, чего я так кипячусь – должно быть, бесит подобная распущенность, да и девица разбудила меня посреди ночи своим грохотом. Ночной отдых для меня тоже святое.
– На лекции разоделась?
Если Боумен потрахивает студентку, мне ее жаль: наверняка он ей чего-нибудь наплел и навешал лапши.
Девка с усмешкой полоснула меня взглядом – будто два ножа вспороли мне кожу:
– А тебе-то как идет одежда!
Заалевшие щеки и мочки ушей свидетельствовали, что я ее смутил.
Я прислонился к поручню и уставился на ее профиль. Да, я веду себя как скотина, причем нарочно. Девица не коснулась волос и не одернула свои тряпочки, что похвально, учитывая, как я сверлил ее взглядом. Челюсти у нее сжались, ноздри раздулись. Вот сейчас последует реакция – три, два, один…
Она резко повернулась ко мне. Глаза горели гневом.
– Да