этого сотрудничества. С детских лет я слышал о засекреченных центрах, о секретности которых, кстати, я узнал как бы только что, из поступившей в меня информации. До этого сама жизнь, работа НИИ, всё, что я слышал на лекциях отца, было нечто таким, что нужно скрывать от всего мира, но сам мир мне казался иллюзорным. Его как бы и не существовало.
– Мне нужно поговорить с руководителем, – наконец сказала мама очень решительно.
Адресовано это было дяде Гостомыслу, который подошёл, как всегда, незаметно и тихо. Его поведение, как и имя, таило в себе некую загадочность. Он кивком что-то дал понять Магде, и она, встав, обняла меня, шепнув на ухо:
– Пойдём, Ириска. Скажи маме «до свидания». Скоро ты с ней поговоришь наедине. Нам надо пока выйти.
Уже на выходе я услышал от Гостомысла:
– Вы же понимаете, что это невозможно. По крайней мере пока.
***
Мы вернулись в канцелярию. Мама ещё была на экране, дядя Гостомысл сидел чуть поодаль. Когда я подошёл, мама вытерла слёзы, пододвинулась к экрану и сказала:
– Подойди поближе, сыночек, я хочу поцеловать тебя… Давай поцелуемся через экран.
Я подошёл близко-близко и прильнул к экрану, как и мать.
– Посмотри мне в глаза, – попросила она.
Я пытался сделать это, но в глазах рябило. Всё же я посмотрел… Того, что произошло в следующую секунду, я не понимал тогда ещё, тем более не мог себе объяснить. В газах матери сверкнул слабый свет – и по моим нервам прошёл лёгкий трепет.
Мама оторвалась от экрана, я тоже, причём скорее рефлекторно, чем осознанно, а дядя Гостомысл резко вскочил и пристально стал всматриваться в экран и мне в глаза. Потом обратился к неизвестному наблюдателю с вопросом:
– Что сейчас произошло?
Но в эту секунду меня заботило другое. То, чего я боялся, как некой психической болезни, но в то же время был и рад. Это было нечто страшное, странное и радостное одновременно. Я не мог понять происходящего, только и отрицать всё нельзя было точно.
Развеяв подозрения насчёт своего психического расстройства, я признал реальность: я слышал голос отца. Да, я действительно его слышал; ранее полученное наставление сработало на все сто, но я не подал виду. Я различал голос папы чётко, а самое удивительное – слышал молча, внутри своей головы, непосредственно в мозге. Это было чудом, и только предупреждение компьютера, говорящего голосом отца, возвратило меня к реальности:
– Не подавай виду, сынок. Это мама сбросила код разблокировки. Я так создал систему, чтобы её невозможно было взломать. Будь спокоен, я тебе ночью всё попробую объяснить.
Магда снова меня обняла и спросила:
– Ирис, у тебя всё хорошо?
– Как у меня всё может быть хорошо, когда умер отец и вы не пускаете меня к маме!
– Я понимаю, миленький, только что я могу сделать… Я пытаюсь тебе помочь.
– Я приду за тобой, – сказала мама твёрдо, потом добавила: – Если можешь, выходи в мир, он уже для тебя не страшен.
– Немедленно прекратите! –