немного темнее, чем просто оливковые. Брачный союз Ирландии и Испании произвел на свет, как это часто бывает, потомка редкой красоты. Они были действительно очень славные люди, и верхний этаж дома Бранниганов мог перейти в распоряжение молодых незамедлительно, как только Гедди соберется с духом сделать свое предложение.
За чтением незаметно прошло два часа, и консулу наскучило это занятие. Он сидел на веранде, а вокруг него в беспорядке лежали газеты. Тело консула удобно раскинулось в шезлонге, а взгляд его мечтательно бродил по райским кущам. Заросли банановых пальм выставили свои широкие щиты, чтобы защитить его от солнца. Пологий спуск от консульства к морю был весь покрыт темно-зеленой листвой лимонных и апельсиновых деревьев, которые как раз начинали цвести. Лагуна вонзалась в сушу как темный, неровный кристалл, а над ней высился белый ствол сейбового дерева, достававший, казалось, до самых облаков. Легчайший ветерок покачивал кокосовые пальмы на берегу, и их резные зеленые листья трепетали на сером фоне почти неподвижного моря. Все его чувства вкушали от щедрот окружающего мира – он видел ярко-красные, коричневато-желтые и зеленые цвета близлежащих рощ, ощущал соленый вкус морского бриза, чувствовал запахи фруктов и цветущих деревьев, и запах дыма от глиняной печки Чанки, слышал звонкий смех туземных женщин в их хижинах, песню малиновки и диминуэндо[31] слабого прибоя, плескавшегося о берег, – но вот где-то на грани его восприятия появилась какая-то посторонняя белая точка, она постепенно увеличивалась и в конце концов превратилась в белое пятнышко, хорошо различимое на темно-серой бесконечности моря.
С ленивым интересом он наблюдал, как это пятнышко росло, росло и росло, пока наконец не превратилось в «Идалию», идущую вдоль берега на полной скорости. Ничуть не изменив позы, он стал неотрывно смотреть на эту красивую белую яхту, как она стремительно приближалась, пока наконец не оказалась прямо напротив Коралио. Затем, неестественно выпрямившись, он следил, как она, не замедляя хода, прошла мимо и стала удаляться. Лишь минуту назад ее отделяло от берега расстояние не более мили. Он успел только увидеть, как блестят на солнце надраенные латунные поручни, да еще промелькнул полосатый тент, установленный на палубе, – и вот она уже пронеслась мимо. Как корабль на картинке в волшебном фонаре[32], «Идалия» пересекла освещенный круг в маленьком мирке консула и исчезла навсегда. Если бы не крошечное облачко дыма, оставшееся над краем моря, можно было бы подумать, что это вообще было нечто нематериальное, химера, возникшая в его измученном бездельем мозгу.
Гедди вернулся в кабинет и попытался снова заняться своим отчетом. Если газетная статья и не слишком взволновала его, то сейчас, когда «Идалия» бесшумно скользнула мимо, это событие умиротворило его еще больше. Он совершенно успокоился, всякая неопределенность исчезла. Он знал, что люди иногда могут питать какие-то несбыточные надежды, даже не осознавая этого своим рассудочным умом. Теперь,