в разговорах о парнях в течение двух недель после попадания в наш круг. Может быть, она считала, что единственным парнем, достойным ее внимания, в Уиллоу был Пит.
– А в твоем родном городе было больше симпатичных парней, чем здесь? – внезапно спросила я, понимая, что даже не помню название места, где Вайолет жила до этого.
– Конечно, – ответила она. – То есть не так уж много, но, поскольку в моей предыдущей школе было три тысячи учеников, то понимаете… это чистая математика: из полутора тысяч парней симпатичных больше, чем один или два.
Три тысячи учеников. В нашей старшей школе едва ли три сотни набиралось. В каждом классе было меньше восьмидесяти ребят, большая часть училась в двенадцатом и меньшая – в девятом.
– Тысяча пятьсот парней, – мечтательно повторила Кэндис. – Не могу даже представить столько парней под одной крышей.
– Напомни, откуда ты? – спросила Оливия у Вайолет.
– Лейк-Форест, – ответила та. – Рядом с Чикаго.
Я лишь раз побывала в Чикаго. Моя мама училась там в колледже задолго до встречи с папой; с ним они учились вместе в Университете Висконсин-Шебойган. Мама была выпускницей бакалавриата и проходила начальный курс естественных наук для получения магистерской степени по биологии – тогда она еще мечтала стать ветеринаром. Он же был уже профессором психиатрии, на десять лет ее старше, и ему уже тогда нравились девушки помоложе. Бедная мама слишком поздно поняла (когда сама уже перестала быть молоденькой), что его предпочтения не изменятся и в будущем.
Я внезапно почувствовала укол вины за то, что бросила маму одну дома вечером пятницы. Прежде чем ко мне пришла популярность, мы по пятницам смотрели все наши любимые британские ситкомы до тех пор, пока лицо не начинало болеть от смеха. Скорее всего, она рада, что у нее появилось время на себя, но я все равно чувствовала себя неловко. Мне было немного жаль себя – единственную девушку в этом подвале, которая чувствовала, как на нее давит груз маминого одиночества.
– Боже, – пробормотала Оливия, – не могу дождаться, когда вырвусь из этого места и смогу жить в настоящем городе.
Мы все быстро потеряли интерес к фильму, и никто особенно не переживал за жителей терроризируемого вампирами города: всем просто хотелось, чтобы Райан Мартин почаще появлялся на экране. Меня стало клонить в сон, но я слишком хорошо знала, что происходит с первой заснувшей на пижамной вечеринке девушкой. Так что я встала, потянулась и сказала, что мне нужно наверх в туалет.
– Мне тоже, – объявила Кэндис и последовала за мной по лестнице на кухню.
– Одна из вас может воспользоваться ванной на втором этаже, – крикнула нам вслед Оливия.
Мы добрались до вершины лестницы, когда я неожиданно почувствовала себя странно – словно вор. Сверху доносились звуки телевизора. Миссис Ричмонд уже убрала торт-мороженое, и на кухне было тихо, не считая жужжания холодильника из нержавеющей стали.
– Комната Оливии направо после лестницы, –