Не по изначальному плану. Тогда ровно сейчас она меняет узор сети, и кому-то крепко не поздоровится. Посмотрим, кому именно.
– Боги, да я даже думать об этом трезво не могу! Хорошо, а как ты объяснишь вот это? Хэфер был объявлен наследником трона не один год назад – опять-таки, зачем выжидать? А когда он… погиб – посмотри! Отец в итоге призвал в прямую ветвь рода моего дядю. Для влиятельных лиц Империи именно дядя, а не Ренэф – негласный наследник! И царица не могла не предусмотреть этого заранее… – когда Таэху холодно прищурился, Анирет всплеснула руками. – Нет, только не говори, что ты ещё и дядю подозреваешь. Он же знает о нас с тобой! И я всё рассказывала тебе, показывала письма. Скажешь, они в сговоре?
– Скажу, что нам нужно как следует подумать, кому из Эмхет желал служить Павах до того, как стал Храбрым Инени, – устало возразил Нэбмераи. – И какую цель он видел перед собой, чтобы пойти на то, о чём после пожалел, – Таэху окинул царевну многозначительным взглядом.
Анирет вдруг вспомнила свой сон, в котором рядом вместо Нэбмераи был Павах, и содрогнулась. Мысль о том, что её могли обещать кому-то в награду, ужасала, особенно когда она думала, в награду за что могли обещать.
– Мне не хватает смелости поговорить с ним снова, – чуть слышно призналась царевна. – Я понимаю, что должна попытаться ещё раз… и не могу заставить себя.
– Скорее, тебе хватает милосердия не делать этого, – мягко возразил Нэбмераи. – Что бы в нём ни уцелело от него прежнего… видеть тебя ему, должно быть, настолько же невыносимо, насколько и отрадно.
Сердце сжималось при мысли о духе в оковах мёртвого разума. Анирет со вздохом уткнулась в плечо Таэху.
– Но правитель не всегда может позволить себе милосердие… не так ли?
– Ты всё знаешь и так, моя царевна.
Анирет почувствовала, как Нэбмераи потёрся щекой о её волосы, обнимая её крепче, и постаралась не думать о его страшных словах, от которых под ногами разверзалась бездна.
Ночь кровавого пламени врезалась в сознание такой же глубокой нестираемой печатью, как ожоги – в плоть. Вспоминая и переосмысливая, она до сих пор не могла до конца осознать, что же пережила. Но гость с Западного Берега был реальным, как и гневный взор Стража Порога. Боги не были слепы – Они видели всё. И как бы ни усыпляли убийцы свою совесть разговорами о необходимости содеянного – приговор теперь был ясен, и оправдаться можно было лишь одним способом.
Исполнить клятву.
Идаэт не собиралась лукавить перед Богами, как не собиралась и предавать свои изначальные обещания и стремления. Страж Порога прочтёт её сердце, увидит всё, что она сделала, и почему. Но прежде, чем явиться во дворец к Владыке, она должна была закончить ещё кое-что.
Искусные целители обработали её раны смягчающими боль бальзамами, и повязки покрывали её плотно, точно мумию. Плоть мучилась, горела, но воля Идаэт была сильнее боли. Женщина не дала себе времени на исцеление и позволила лишь небольшую слабость: проделала этот путь не пешком,