мере спаси мои перчатки».
Рокхерст вышел в переулок, поднял голову и понюхал воздух. Глаза могли обманывать, но граф давно уже понял, что обоняние – самое надежное из всех пяти чувств. Роуэн пробежал мимо и встал впереди. Оба насторожились и несколько секунд ожидали, пока все успокоится. Следовало правильно оценить окружающую обстановку.
Из окон через прозрачные занавеси лился свет, заливая переулок призрачным сиянием.
Графу почему-то стало не по себе. Он быстро обернулся. Но не увидел ничего, кроме закрытой двери заведения Кэппона.
Но граф продолжал обозревать пустое пространство: всю ночь его преследовало ощущение постоянно ведущейся слежки. На несколько секунд Рокхерст замер, прикрыл глаза и попытался действовать, как подсказывала интуиция, но по-прежнему ничего не различил. Может, Кэппон прав, и он действительно сходит с ума?
Рокхерст задумчиво вздохнул и уставился в пустоту. И тут до него дошло. Запах духов! Не дешевых и резких, которыми так любили пользоваться Кэппон и его потрепанные голубки, а нежный аромат весенних цветов. Тот, что предпочитали большеглазые лани, гарцующие по Мейфэру.
Граф снова вдохнул, но на этот раз в нос ударила вонь мусора, от которой могли перевернуться самые закаленные желудки.
И что это он себе вообразил?! Весна в Севен-Дайалсе?! Да, он действительно спятил! Яблоневый цвет, видите ли!
Тем не менее он еще раз посмотрел на ступеньки крыльца и, не заметив ничего особенного, принялся за дело.
Решив, что ни к чему портить новый фрак, он разделся. И без того камердинер достаточно настрадался от пятен на жилетах, потерянных галстуков и порванных панталон. Кроме того, ему нравился покрой этого фрака.
Освободившись от сковывающей одежды, он потянулся и встал на колени рядом с большим мешком. Сунув в него руку, он снова огляделся, держа под контролем всю окружающую обстановку. Ему не было необходимости заглядывать внутрь; содержимое мешка было ему знакомо, как собственная ладонь. Когда пальцы обвились вокруг гладкой дубовой рукоятки, граф улыбнулся, вытащил арбалет и стал осматривать.
Стоило ему поднять арбалет, как уши Роуэна дрогнули. Рокхерст насторожился.
– Да, я тоже слышал, – прошептал он волкодаву, оборачиваясь.
Вздох. Едва слышный вздох.
Но рядом никого не было! Ни одной живой души!
– Выходи! – приказал граф, целясь из арбалета в направлении, откуда донесся вздох. – Немедленно выходи!
Ответом было молчание. Простояв в этой позе целую вечность, Рокхерст снова крикнул:
– Выходи, пока я не рассердился!
Ничего. Ни малейшего шороха.
Что это с ним творится последнее время? Ухаживает за респектабельными старыми девами… посещает «Олмак»… Ощущает аромат цветущих яблонь в переулке Кэппона… Позволяет бесчисленным дырам появляться по всему Лондону.
Рокхерст покачал головой и расслабился. Этот сезон привнес в его душу непонятное беспокойство. На какой-то короткий миг он вообразил, будто мисс Уилмонт может разделить с ним