таком случае тебе не следовало на прошлой неделе приглашать в оперу мисс Уилмонт, – справедливо указала Мэри. – В самом деле, Рокхерст, что побудило тебя вытащить Шарлотту Уилмонт из безвестности на свет божий?
– Не знаю. Я, наверное, тысячу раз проходил мимо, не замечая ее, и однажды это случилось. Я ничего не мог с собой поделать. И ведь она любила вовсе не меня. Счастливчик этот Трент!
– Они прекрасная пара, не находишь? – вздохнула Мэри, вертя в руках веер. – Но дело в том, что если ты упорно сопровождаешь молодых дам в оперу, не говоря уже о стремлении посетить «Олмак», значит, волей-неволей становишься респектабельным.
Рокхерст устало потер подбородок:
– Что за дьявольская ловушка!
– Именно. Я по-прежнему склонна считать, что женитьба Трента пробудила в тебе тоску по семье. Может, я так и скажу тетушке Ратледж, когда та завтра утром станет осаждать меня вопросами, – объявила Мэри, губы которой подозрительно подергивались.
– Ты неисправимая плутовка, Мэри. Но ничего подобного ты не сделаешь.
Кузина снова фыркнула: звук, совершенно не подобающий леди.
– И что же, спрашивается, мне сказать, когда она приедет и потребует объяснений относительно твоего пребывания здесь? И будь уверен, она появится на нашем пороге чуть свет, полная решимости вытянуть из меня правду, дабы потом хвастаться, что все услышала из первых рук.
Рокхерст упорно молчал. Не дождавшись ответа, Мэри простонала:
– Ты ставишь меня в ужасное положение! Объясни же, что ты тут делаешь?!
– Хотел бы я сам знать, Мэри, – вздохнул он, снова оглядывая толпу. – Хотел бы знать…
– Это продолжалось слишком долго, Куинс.
Леди, к которой была обращена фраза, поморщилась, когда человек, которого ей меньше всего хотелось видеть, выступил из тени занавешенной ниши. При этом ей даже не понадобилось оборачиваться: она и без того всем своим существом ощущала его присутствие. Знала каждый изгиб его тела. Каждую черту красивого лица. И искренне об этом жалела.
– Уходи, Милтон! – потребовала она. – Если все пойдет, как задумано, я сумею выполнить твою просьбу.
– Если? – повторил он. – Весьма интересный оборот фразы. Если. Почему прямо не сказать: «Я добуду твое кольцо»?
Дама наконец повернулась и оглядела его богатый костюм: бутылочно-зеленый фрак и туго натянутые лосины. Золотая отделка поблескивала в свете свечей. Впрочем, Милтон всегда предпочитал, чтобы его одежда ослепляла и обезоруживала.
И его расчет неизменно оказывался верным. И действовал даже на нее, даже после стольких лет…
Сердце Куинс на секунду дрогнуло. Но она продолжала любоваться широкой грудью Милтона, его зелеными, сверкавшими, как драгоценные камни, глазами, длинными стройными ногами…
Пока не вспомнила, как и почему они оказались здесь. Когда-то они были мужем и женой… счастливой парой, связанной тайной кольца. До тех пор, пока Милтон не предал ее доверия. Ее веру в него.
Пффф… все это в прошлом…
– Неужели