ты сам куёшь капканы
За счёт казенного рубля.
Средь смрада общих направлений,
Средь грязных мыслей и страстей,
Публично наживаясь на растленье
Заблудших в сумерках страны детей.
И где свобод разумных воля,
Коль гнойный чирей, злато нувориш,
Себе находит тихие покои
Под сенью экзотичных крыш.
А Русь бредет сама собой
По полю зла и тяжкой битвы.
И ангел кроткий в миг слепой,
Когда беснующие машут слепо бритвой.
И сколько басен не читай,
И сколько пьес, друзья, вы не пляшите,
Все тот же дикий урожай
Извольте, вопреки благим желаниям, получите.
Повсюду Русь! Повсюду Русь!
Друзья, клянусь!
И вновь ты, Русь моя – Сарматия
Беспечно, глупо забрюхатела.
С презренным спать легла умом,
Не помолившись перед сном.
Но я ли был тот умник и Дедал,
Который лабиринты ушлые создал?
Возвел систем надежных стойки
И ввел туда кровавого быка,
Где девка красной перестройки
Родила странное дитя:
Быстрей, быстрей, быстрей…
Откушай радиации пырей.
И будь рабом в системе общих дел,
Где не завиден твой удел:
Они легко наденут на тебя,
Как на покорного коня,
Седло пустых забот.
И благостным платочком
Закроют возмущенный рот.
Так лошадь прыткую седлают
И по ушам беднягу запрягают,
Чтобы щупать нрав и прыть, и силу.
Ах, не люблю я скользкие насилья:
Всех сукиных сынов любимый трюк,
Как будто олухи живут вокруг.
Ты видел, как сука виляет хвостом,
Завися от нищих подачек,
А стая голодных и шустрых щенков
При виде ее резвится и скачет.
Она же, потупя живые глаза,
Ложится как тихая жертва.
Вот так вот и я забываю себя
В пространстве циничного ветра.
А ветер в России с таким холодком,
С такой необузданной силой,
Как будто держали их бешеным псом
Средь оргии тяжких насилий.
Не девочка я с молоком на губах,
И сердце порою как камень,
Но наша реальность страшнее, чем в снах
Бушующий пламень.
Там просто проснешься и скажешь: Аминь.
И дальше заснешь как младенец.
А здесь среди пьяных и дерзких скотин
Куда ты спокойствие денешь?
Куда ты потупишь нерадостный взор,
Что скажешь в ответ на кощунство:
– Блаженному сердцу вульгарность – позор,
А наглость беснующих – свинство!
Им тяжко в увядшей с похмелья душе,
И разум их вечно на взводе.
Беснуясь и радуясь, словно во сне,
Они этим будто бы рвутся к свободе.
Мне тяжко и больно на это смотреть.
Живая душа умирает,
И адскую, глупую смерть
Заранее