ПодаРОК. Виктория Олеговна Рогозина

а вот настоящие моряки к качке привыкли. И вахту отстоять могут и аппетит не страдает. Что касается вкуса забортной воды, то даже океан определить могут. Только по вкусу. С закрытыми глазами. Яхта была настоящая. Под парусом. Бывалые моряки рассказывали мне, по большому секрету, что качку выносят почти все одинаково плохо. Представляешь, говорили они, судно!? Перед попаданием в шторм все фиксируется. Первые, жидкие блюда не готовятся. Второе есть, но его все равно некому есть. Шторм может длиться неделю. И в экипаже есть два-три человека, которые ходят, работают, едят, пьют. У одного из них фамилия Конюхов, у второго Чкалов. Шутка. Остальные маются. Блюют. Состояние такое, что кажется хуже ничего быть не может. Но вот качка заканчивается, и команда начинает оживать. Поэтому хвастаться можно только на берегу и только перед теми, кто не видел тебя, мечущем икру за борт. Между тем, наш юбиляр и его спутники начали чувствовать на себе первые симптомы морской болезни и начали поочередно, а потом все вместе выбрасывать содержимое своих желудков в море. Представляю, как рыбы радовались. Весь коллектив был на палубе с мечтами ступить на твердую землю. Соображали плохо. Находились в измененном состоянии сознания. Как вдруг над яхтой появился оранжевый купол парашюта, под которым сияла голая задница парашютиста, то бишь моя. Народ решил, что им сейчас будет крышка. И эта крышка может прийти с небес. Скажем так, что чаще всего крышка и приходит с небес. И вот она. Во всей своей красе. Возникла паника и люди ринулись за борт в ту самую воду, в которую еще недавно они опорожняли свои желудки и которую пили. А вкус воды Индийского океана все-таки другой. О, да. А вот в полярных широтах вода не такая соленая. Некоторые догадались прихватить с собой спасательные круги.